Русалим. Стихи разных лет

Старое норовит потереться о молодое.
О, молодое, касайся старого осторожно!
Жадною, козлиной оно трясёт бородою,
кровью пьянящей кормится непреложно.

Ты, молодое, ищи своё, молодое,

быстрою ножкой бей и крутись юлою.
И на поляне громкой толкись ордою,
сук под собою – злою пили пилою.

Старое, ты сопи в уголочке тихо,

молча глазей на скачки, сиди, не ёрзай.
Не поминай, не мани, пробуждая, лихо,
гомон хмельной вмещай головой тверёзой.

Станешь и ты, молодое, таким когда-то.

Вишь, молодое, как старое сухо дышит.
Челюсть лежит в стакане, а в ухе – вата.
Выцветшими цветами платочек вышит.

…Любо глядеть – младым молодое пышет.

Любо не знать, что завтра оплаты дата.

28 января 2008 г.

Баллада об одной любви

У чорной ограды он встанет на Страшном суде —
из гроба под тополем серым – на белом ветру,
и снег, незаметный на белой его бороде,
взойдёт по лицу, улетая куда-то в дыру.

И спросит Господь, разминая сухую ладонь,

как будто не зная, сощурившись, трогая бровь:
«Что значит в груди твоей, грешник, горящий огонь?»
И скажет он Господу: «Господи, это – любовь».

«Любовь, говоришь… Но она

не любила тебя,и с тем отправляется ныне из царства теней
под новое небо, – заметит Господь, теребя
на тополе ветку, – и ты не увидишься с ней».

«Ну что ж, это новость. – промолвит представший. – Ну что ж.

Но хватит вполне и того, что сокрыто внутри.
Мой Боже, Господь мой, итожа, скорее итожь.
Где дверь, что назначена мне? Я иду. Отвори».

И ступит – не горбясь, собой зачеркнув окоём, —

по новой земле, распростёртой под снегом и без.
А та, о которой сказали, останется в нём —
как вжитый в ключицу титановый штифт-саморез.

2006 г.

«Сугдея, Солдайя иль Сурож…»

Сугдея, Солдайя иль Сурож…
А ты говоришь мне: «Судак».
Какая ж ты всё-таки дура ж! —
слова не запомнишь никак.

Они тебе точно – до фени,

а мне же всё грезится весь
в огне преподобный Парфений,
сожжённый татарами здесь

за то, что не дал им берёзы

валить в монастырском лесу.
Столетье – стоянье сквозь слёзы.
А я эту ношу – несу.

Теперь они памятник ставят

тем самым убийцам троим,
где факелом высился старец,
а после – истаял, как дым.

Ах, кореш, ну что ж ты всё куришь

и куришь – ни слова в ответ.
…Антоний, скажи им про Сурож,
а то у них памяти нет.

30 января 2005 г.

Возвращение собаки