Русалка в бассейне

– А как же! Луна была за холмом и освещала его сзади; это было красивое, таинственное и пугающее зрелище, особенно когда мы любовались им от реки, а перед нашими глазами на ветру качались камыши, а ветер порывами налетал со стороны озера и раскачивал ветви одинокой ивы…

– С какой стороны налетал ветер? – быстро спросила Апраксина.

– Не помню. Со всех стороны налетал.

– В общем, шумел камыш, деревья гнулись! – покачала головой баронесса.

– Да, примерно так оно и было. А потом, когда мы переехали речку и поднялись на холм, – продолжал барон, – перед нами оказалась просто большая крестьянская усадьба, и ничего таинственного в ней не было. Правда, картину немного спасла вышедшая на звонок русалка – на ней была почти прозрачная ночная рубашка…

– Да, это, безусловно, спасло положение! – фыркнула баронесса. – Все ясно, Генрих! Я думаю, Лиза, осталось два пути: проверить все проселочные дороги на западном, а потом на восточном берегу Тегернзее или допросить завтра Георгия Бараташвили и прямо спросить его, кто живет в его загородном доме.

– Есть еще третий путь… – пискнула Марго, но ее не услышали.

– Нет, не годится! – покачала головой Апраксина. – Мне бы не хотелось ни тратить время, проверяя подряд все дороги в этом округе, ни пугать раньше времени Георгия Бараташвили.

– Простите меня, милые дамы, я виноват, но достоин снисхождения, – сказал Генрих. – Я все-таки той ночью больше следил за впереди идущей машиной, чем за дорогой.

– Да это понятно! – сказала Альбина.

– Мы все-таки должны провести следственный эксперимент, как я и предлагала с самого начала, – заявила Марго, и ее большие черные глаза заблестели. – Генрих должен напиться примерно до той же кондиции, как в тот раз, а потом он сядет в машину и…

– Угу. И разобьет в хлам машину и сам покалечится! – проворчала Альбина. – Лиза?

– Да, это можно попробовать!

– А я что говорил с самого начала? Жаль только, что мы выпили всю наливку… Придется обойтись одним мозельским!

– Ах, какая беда! Нарушится чистота эксперимента! – сказала Альбина.

– Видишь ли, сокровище мое, я помню, что в ту ночь никак не мог избавиться от запаха черной смородины во рту. Такое, знаешь, назойливое послевкусие. Мне может помешать его отсутствие!

– Ну, это-то как раз можно устроить: пожуешь листок-другой черной смородины, и будет тебе запах.

– Закусывать мой марочный мозель листьями черной смородины? Впрочем, может быть, это поможет… Лишь бы не протрезветь!

– Ладно, возвращаемся!

И они вернулись в усадьбу баронов фон Ляйбниц и там сначала дождались темноты, чтобы не нарушать чистоту эксперимента. Как только солнце скрылось за горами, барон принес из погреба несколько бутылок мозельского белого вина.

– Дамы составят мне компанию?

– Увольте! – сказала Апраксина. – Мне надо иметь трезвые мозги.

– А также горячее сердце и холодную голову, – сказала Альбина. – А вот я не брошу мужа в беде и разделю с ним все испытания этой ночи. Наливай, Генрих!

– А мне пить нельзя, – сказала Марго. – Я должна быть очень внимательна и наблюдательна: интуиция говорит мне, что из этой поездки я вывезу хороший детективный сюжет.

– Ты что, снова собираешься ехать с нами? – удивилась Альбина. – Смотри, это может занять полночи!

– Да хоть всю ночь до утра! Ни за что не пропущу это приключение!

– Может, лучше все-таки тебе остаться, Марго? – озабочено спросила Апраксина.

– Нет и нет! Не забывайте, что это все-таки была моя идея. Да и «русалку» в бассейне нашла тоже я!

– Не будем лишать ее удовольствия, – сказал барон. – Впервые в жизни, однако, я пью не по желанию, а выполняя задание. Любопытное ощущение!

Еще через пару часов, когда барон, по его мнению, уже был готов к проведению эксперимента, Альбина вынесла откуда-то небольшую бутылочку с темно-золотистой жидкостью и торжественно объявила:

– Вот тебе недостающий ингредиент, Генрих! Бальзам, настоянный на смородиновых почках, на сиреневых цветах и еще пятнадцати травах.

– Это, надеюсь, не жидкость от мозолей, мое сокровище? – покосился на бутылочку Генрих.

– Нет, дорогой, это средство от радикулита! – Она налила бальзам в маленькую рюмку и поставила ее перед мужем.

– На спирту?

– Да, на спирту, – и, чуть поколебавшись, добавила: – Отчасти – на муравьином. Но запах у бальзама черносмородиновый, за это ручаюсь! Я им пользовалась, когда мне в спину вступило, так потом моя ночная рубашка пахла смородиной после двух стирок.

– Я помню! – сказал Генрих.

– Так это наружное средство? – спросила Марго.

– По запаху – очевидно, – сказала Генрих, понюхав настойку. – Ваше здоровье, дамы! – и немедленно выпил. – Дд-а! Спасибо, мое сокровище, я думаю, этот запах сохранится до утра. Лишь бы мне самому от него не протрезветь.

– На здоровье, дорогой! Нет, я думаю, это тебе не грозит, это все-таки аптечный спирт.

– И муравьиный! – добавила Марго, с восторгом глядя на барона: она очень любила, когда мужчины на ее глазах совершали подвиги.