Русалочка

— Да, мы пошли просить открывалку для вина, потому что это безотказный предлог напроситься на чужой праздник. Пришли, познакомились, у него там четверо классных друзей. Двое из них — финны. И вот результат!.. Мы приглашены на вечер: на уху, шашлыки и вино.

Адель встала с шезлонга. Она сейчас должна была быть там! С ними! Ее место — рядом с Эдрианом! А потом — в его спальне! Почему-то эта сторона вопроса вызывала в ней особенное вдохновение.

— Ты идешь с нами?

— Посмотрим, — сухо сказала она. — Если смогу найти подходящую одежду.

— Бедняжка! Ей же нечего надеть — все в Бангладеш.

— Шерри, прекрати!

Адель улыбнулась.

— Нет, я имею в виду другое: если смогу найти подходящую одежду, чтобы сидеть в кустах шиповника. — Она развернулась и пошла прочь с берега.

— Зачем ты ее обидела? — тихо спросила Натали. — Ты что, совсем с катушек слетела?

— Я говорю тебе — она спала с ним! Только говорить не хочет, а я ненавижу вранье!

Натали отвела глаза — она и сама так думала.

Буквально через секунду на своем пляже, в сотне метров от них, показался Эдриан. Он издалека поприветствовал девушек, постоял немного, грустно глядя куда-то в сторону противоположного берега, и ушел обратно. Они с Адель снова, будто по волшебному закону несовпадений, разминулись в доли секунды, заставив Шерри и Натали ошеломленно переглянуться.

— Вот это фокус! Они что, сговорились?

— Нет… наверно, это и правда какая-то судьба.

— Скорее «несудьба», — сказала Шерри, глядя вслед Адели.

Та поднималась по тропе, все больше забирая куда-то влево, в лес… В этот момент она мечтала уйти далеко-далеко, чтобы никого не видеть и не слышать. Но через некоторое время тропа упрямо вывела ее на прежнее место.

Вот склон, по которому она кралась в первый вечер с коробкой конфет в руках, чтобы разглядеть, кто там беседует с подругами. А вот и та самая коробка «Чернослива в шоколаде» — как символ их истории. С нее все началось; ею продолжилось в то прекрасное утро, когда они с Эдрианом поедали такие же конфеты, не выходя из постели. Ею все и заканчивается. Да…

Четыре дня прошло с тех пор, а кажется — целая жизнь. Адель выполнила свое обещание, данное себе здесь, в лесу: ровно с 11 июля 2009 года в корне изменить жизнь и перестать быть маленькой. Интересно, что она при этом наконец-то нашла мужчину, который согласен терпеть ее «в любом возрасте», но… все равно, словно исполнительный зомби, ровно с этого дня стала взрослой.

Сейчас пресловутая коробка лежала у ее ног, раздавленная, распластанная, пересыпанная озерным песком… Адель посмотрела на воду. Эдриан боится плавать один. А она обещала научить его не бояться воды… Это очень просто — не бояться воды. Вот она никогда не боялась! Только как объяснить это другому человеку? Для того чтобы чего-то перестать бояться, нужно… Так. Чтобы перестать бояться, нужно…

Уже второй раз за день ответ приходил к ней откуда-то издалека, но она не успевала, не могла додумать эту разгадку до конца. А там, в ней — Адель чувствовала это — крылась другая, еще более важная разгадка. Только ей-то все это зачем? Она пока не знала.

От домика Эдриана тем временем послышались радостные, жизнеутверждающие крики:

— Тащи сюда! Тащи! Здесь будет лучше гореть!

А потом еще:

— Эдриан, тебе не холодно? Скоро девчонки придут, а ты в одних трусах…

Она закусила губу от обиды. У всех сейчас будет вечеринка! У всех, кроме нее. А она будет сидеть в своей комнате и грустить, глядя в стену.

Пнув коробку в последний раз и проследив, как она упала в воду, Адель пошла наверх, к вилле. Там было интересно. Во-первых, пока она гуляла по лесу, подруги уже, оказывается, вернулись и переоделись. Во-вторых, они были не одни.

На веранде, красиво раскинувшись в плетеном кресле, сидела подкрашенная Натали в своем самом лучшем летнем платье, а Шерри, от которой буквально исходил шлейф таинственности и сексуальности, в очень соблазнительной блузочке разливала вино по бокалам. Перед ними, опершись подбородком на перила, стоял какой-то незнакомый брюнет, вероятно один из друзей Эдриана, и что-то негромко рассказывал. Когда Шерри наклонялась и вырез блузки опускался ниже всяких пристойных пределов, он на несколько секунд замолкал.

Однако, увидев Адель, идущую из леса, брюнет развернулся к ней и запнулся на полуслове.

— Доб… добрый день.

— Добрый.

— Я — Мартин. — Он не сводил с нее глаз.

Адель вскинула на него равнодушный взгляд.

— А я — нет.

— А вы… кто? — Он подал ей руку, совершенно бессмысленно помогая подняться по ступеням крыльца и явно забыв про остальных.

Интересно, ему что, год не показывали женщин? — подумала Адель, а вслух сказала:

— Я-то? Да так. Здешняя Русалочка. Слыхали про такую?

— Слыхал. Мне Эдриан говорил, что он…

Шерри с грохотом поставила заварочный чайник на стол.

— О! А что еще вам говорил Эдриан про здешних русалок? А то, знаете ли, я писатель и как раз приехала сюда, чтобы…

Адель не стала ждать, что будет дальше, и ушла в свою комнату.

Она категорически отказалась выходить, когда ее звала Натали, а потом звал Мартин, причем последнему не очень почтительно посоветовала идти, откуда пришел.