Русалочка

были полностью прозрачны,

и тянулась рядом с ними

дивных раковин гирлянда.

Чаш их розовых овал

108

синим пламенем светился,

ровным светом наполняя

зал и толщу вод снаружи

за невидимым стеклом.

Рыбок маленькие стайки

перед окнами кружили,

чешуя их при движенье

отливала серебром.

109

Там, в теченье, что струилось

не стихая среди зала,

танцевали мерно пары

и при этом пели так,

что подобный хор чудесный

людям был недосягаем –

голоса такие людям

не даются никогда.

110

А русалочка прекрасней

всех присутствовавших пела,

и овации в награду

доставались ей не зря,

доставляя сердцу радость,

ведь принцесса точно знала:

нету голоса чудесней

ни на суше, ни в морях.

111

Но безрадостные мысли,

оттеснив веселье вскоре,

вновь напомнили принцессе

и о принце вдалеке,

и что ей души бессмертной,

как она даётся людям,

не дано иметь, – и снова

предалась она тоске.

112

Тут принцесса поспешила

грандиозный бал покинуть,

постаралась незаметно

от веселья ускользнуть;

сидя в садике, грустила.

Вдруг послышалось ей сверху,

будто там рожок играет,

нарушая тишину.

113

"Это принц опять на яхте

выплывает на прогулку…

Принц, который мне дороже,

чем родные и друзья!

Всё отдам я не жалея,

чтоб любви его добиться!

Чтоб душа была бессмертной,

всё отдать готова я!

114

А пока мои сестрицы

во дворце отца танцуют –

я, тем временем, отправлюсь

к ведьме, в ад её морской;

к той, которую боялась,

я наведаюсь – быть может,

мне помочь она сумеет

и найдёт рецепт какой?!"

115

И к стене водоворотов

путь направила принцесса,

ибо знала: за стеною

ведьма страшная жила.

И, хотя известно было:

плавать в этом направленье

исключительно опасно,

но принцесса поплыла.

116

Не встречалось по дороге

никаких цветов подводных,

ни травы морской – лишь серый

и безжизненный песок.

У стены водоворотов,

всё захватывая, струи

прямиком на дно тянули,

словно мельниц колесо.

117

За стеной водоворотов

нужно было пробираться

сквозь завесу: поднималась

грязь густая, как смола,

вверх со дна, и эту жижу

ведьма топью называла,

а за нею – чаща леса,

там-то ведьма и жила.

118

Лес тот был не просто лесом:

не деревья, а полипы

в том лесу росли повсюду,

змеям гибкостью под стать.

Те полипы колыхались,

густо щупальца раскинув,

всё вокруг себя хватали,

что могли они достать.

119

Тут принцесса задержалась:

сердце так заколотилось,

что она была готова,

повернув, рвануться прочь.

Только вспомнила о принце,

о душе своей не вечной –

и явилась в ней решимость

этот ужас превозмочь.

120

И волос прекрасных пряди

(чтоб они не развевались)

к животу рукой прижала,

а другой рукой – к груди,

и, как рыбка, проскользнула

через заросли полипов –

тщетно щупальца смыкались,

оставаясь позади.

121

В гуще зарослей коварных

тут и там виднелись жертвы,

ведь спастись не удавалось

никому, попавшись раз:

были то людей скелеты

и животных разных кости,

и куски судов разбитых –

вид ужасным был для глаз!

122

Наконец она пробилась

сквозь чащобу на поляну,

на которой слизь вздымалась

так, что сжалось всё внутри –

то огромные мурены

непрерывно копошились –

настоящая трясина,

жутко – что ни говори!

123

Посреди кишащей массы

ведьмы хижина белела –

из скелетов человечьих

эта хижина была.

На скамейке низкой ведьма

перед хижиной сидела,

словно в этот час принцессу

с нетерпением ждала.

124

"Знаю я, с чем ты явилась! –

ведьма молвить поспешила. –

И, хотя всё это глупость, –

пожелав, получишь ты

средство, но учти лишь сразу,

о, прекрасная принцесса,

что заложницею будешь

у несбыточной мечты.

125

Хочешь ты хвоста лишиться,

получив взамен ходули,

две, которые ногами

люди склонны величать.

Грезишь принцу приглянуться,

и душа чтоб стала вечной?! –

с наслаждением съязвила

ведьма, громко хохоча. –

126

Повезло тебе, однако, –

продолжала дальше ведьма, –

если б завтра ты явилась,

ждать пришлось бы целый год.

Зелье я сварю, и выпьешь

ты его, прибыв на берег –

хвост твой в ноги превратится,

лишь приблизится восход.

127

Но при этом будет больно,

будто бы тебя разрежут,

словно плоть твою живую

рассечёт клинок меча.

Люди станут восхищаться

красотой твоей походки

и божественность движений

в танцах станут отмечать.

128

А тебе страдать придётся:

боль испытывать такую,

словно каждый раз ступаешь

ты по лезвию ножа.

Хочешь выстрадать всё это,

помогу тогда – решайся!" –

"Да!" – промолвила принцесса,

только голос задрожал.

129

"Знай, – предупредила ведьма, –

обретя черты иные

и переселившись к людям,

будешь ты страдать вдвойне,

ведь не сможешь стать русалкой

вновь и к сёстрам возвратиться

и, на дно опять спустившись,

с ними жить на глубине!

130

Ну, а если сердце принца

переполнить не удастся,

так, чтоб стала ты дороже,

чем родители, ему;

если помыслами всеми,

как и всей своей любовью,

принц с тобою не сроднится

и, вдобавок ко всему,

131

обвенчаться не захочет,

как положено, с тобою

и не даст тебе пред БОГОМ

вечной верности обет, –

то души для жизни вечной,

о которой ты мечтаешь

и к которой так стремишься,

не достанется тебе!

132

Если ж свадьбу он сыграет,

взяв себе другую в жёны,

этот принц достопочтенный –

тут тебе совсем беда:

у тебя наутро сердце

разорвётся – белой пеной,

что по морю носят волны,

станешь раз и навсегда!" –

133

"Я желаю неотступно!" –

ей ответила принцесса,

только девочка при этом

стала бледная как смерть. –

"Но учти: тебе придётся

оплатить мою услугу –