Русалочка: книга-игра

Тритон из фиолетового превратился в нежно-изумрудного от страха. Но Нептун о нем и не вспомнил. Атлантика была не готова к войне. Войска были расслаблены довольством и постоянным миром. Акулийцы же ни на день не прекращали военных учений.

Рассчитывать на соседей не приходилось. Воспользовавшись оплошностью тритона, акулийцы почти заранее выиграли войну. Официально выходило, что Атлантика первой развязала ее – соседние моря не станут поддерживать зачинщика. Это-то Нептун понимал. На это же рассчитывали и акулийцы.

– Короче, любой ценой добиться мира! – заявил Нептун.

– О, как вы мудры, ваше величество! –раздался нестройный почтительный хор голосов.

Нептун, расчувствовавшись, выудил огромный носовой платок в крупную ярко-желтую клетку с царским вензелем. Промокнул глаза:

– Спасибо! – Нептун выплыл с трона и пожимал протянутые лапы, ласты и клешни военачальников. – Спасибо, что вы все согласны со мной.

Крабс вцепился в мантию Нептуна и ехал с комфортом по ковровой дорожке. Майя из-под купола зала дивилась крабьему нахальству и терялась в догадках, чему так обрадовался отец.

Нептун по кругу обошел зал и вернулся к подножию трона. Поднял трезубец, но военачальники и так помалкивали. Дежурный тритон решил, что мир ли, война ли, а порядок превыше всего, и заорал во всю глотку:

– Пункт четвертый распорядка царского дня: завтрак!

– Молчи, негодяй! – миролюбиво кольнул Нептун тритона трезубцем.

Собравшиеся вытянулись по стойке смирно. Нептун, очевидно, выжидал.

– Итак, раз мы все решили, – Нептун решил чуть ускорить события, – что нам нужен мир с акулийцами, то я хочу знать, кто будет моим советником.

Крабс навострил ушки, жалея, что в свое время родители не отдали его в академию лейтенантов.

– Подумать только, – шипел Крабс, разглядывая воинов, – советник Нептуна! А тут как и уйдешь на пенсию просто маленьким крабом! – и на всякий случай заполз за трон. – Сейчас к Нептуну ринутся желающие и как пить дать отдавят клешни.

Но песочные часы отсыпали минуту за минутой, а военачальники словно окаменели. Никогда Нептун не видел такой выправки и стати. Тишину нарушал лишь негромкий стук, словно серебряной ложкой помешивали в фарфоровой чашке. Добровольцы не объявлялись.

Нептун рухнул на трон – его военачальники стучали зубами.

Друзья познаются в беде? Но у Нептуна не было друзей, были прихлебатели и подхалимы. Одни окружали царя в надежде на почести. Другие гордились сановитостью и положением при дворе. И теперь он остался один. Одно дело расточать похвалы морскому владыке, а другое – спасать собственную шкуру и плавники.

Крабс в политике мало что понимал. Но полюбовавшись на кислые рожи собравшихся, подполз к Нептуну и куснул.

– Что, старый, приуныл?

– А, Крабс! – рассеянно подцепил Нептун краба за камзол.

– Не Крабс, а советник его величества Нептуна блистательный Крабс!

Нептун горько покривился:

– Ну что ж, я, наверное, это заслужил: краб – посланец Нептуна!

Иронии краб не замечал, главное – царь согласен! И тут же вцепился в успех всеми лапками:

– О, теперь ваше величество может спать спокойно: я знаю об акулийцах больше, чем вы о своей бабушке! Я вижу насквозь эти наглые создания. И еще – я самый хитрый краб в океане!

– Ну что ж, – сказал Нептун. – Ты и будешь посланником мира в Акулию, – и подал знак, – готовьтесь к войне!

Крабса нарядили в черную мантию с белым отложным воротником. Вооружили пергаментом с царской печатью – Крабс объявлялся советником Нептуна. Морские коньки мигом домчали советника Крабса к границам Атлантики и, высадив его, тут же умчались.

Крабс опомнился у самых крепостных стен, охранявших империю акулийцев. Охранная грамота Крабса мало утешала.

– И что на меня нашло? И надо же было мне стать советником! – ворчал Крабс, размышляя, не отсидеться ли в иле, прежде чем вернуться к Нептуну.

А прямо перед маленьким крабом, ощетинившись колючей проволокой и глядя черными провалами бойниц, нависала первая стена боевых укреплений акулийцев.

Империя акулийцев, расползшаяся по всему Северному океану, острым клином врезалась в Атлантику.

Правил державой герцог Акулий Двенадцатый, о котором говорили, что он родился с двумя рядами клыков, всегда готовых для дела. Поговаривали еще, что как только акуленыш научился приказывать, он упрятал родителей в Дом скорби и единолично утвердился на троне. А феи Голубого замка, которые с присущей волшебницам беспечностью летали, где вздумается, с негодованием утверждали, что Акулий Двенадцатый держит в спальне клетку с живыми попугайчиками и ночью, если проголодается, глотает их вместе с перьями, клювом и коготками.

– И к этакому господину я должен отправиться с предложением мира? – Крабс примеривался к глухой отвесной стене.

По краю на островерхих зубцах щерились черепа неведомых чудищ, пустыми глазницами следящие за перемещениями храброго Крабса.

Краб развернул охранную грамоту, со вздохом шепнув:

– Боюсь, тут любят и грамоты, и крабов живьем!

Печати Нептуна, царская роспись и тонко выделанная телячья кожа казались защитой лишь во владениях морского царя.