Русалочка: книга-игра

День-деньской проводила Русалочка с сестрами. То затевала игру в догонялки, то устраивала скачки на стульях по паркетным залам. И весь день, точно колокольчик, звенел смех Русалочки под высокими стенами дворца.

И самая юная из сестер верховодила, потому что была неистощима в выдумках и забавах.

Иногда навестить крестницу приезжали феи Голубого замка. Русалочка бурно радовалась гостьям. Целовала за подарки, угощала морскими водорослями, сваренными в сахарном сиропе. Рецепт этого угощения передавался в царской семье от поколения к поколению, и еще никому из соседей не удалось выведать тайну.

У каждой принцессы в саду была своя грядка. Нептун считал, что дочери не должны стыдиться черной работы, и выделил каждой из дочек по целому гектару земли. Конечно, вскапывали и удобряли грядки садовники и огородники. Но принцессы сами сажали ростки и сыпали семена в заранее приготовленные для них лунки.

Лишь Русалочка никого и близко не подпускала к своему огороду. Впрочем, и огородом это было трудно назвать. На грядках Майи в полном беспорядке росли мышиный горошек и незабудки. Вьюнок цеплялся за стебли крапивы. Но больше всего Майя гордилась подсолнухами. Говорят, на земле этот цветок, ростом с русалочку, умеет даже в пасмурную погоду определять, в какой стороне солнце. Майя никогда не видела солнца, но ей казалось, что оно похоже на ее цветок – такое же огромное и яркое.

Майя искренне уверяла, что в ее саду живет фея подсолнуха, и говорила, что видела ее.

– Не выдумывай! – фыркали сестры, – кроме трех фей Голубого замка, в нашем царстве есть только ведьма! А никаких фей подсолнуха не бывает!

Русалочка редко бывала откровенной с сестрами. Старшие уже успели отпраздновать свое пятнадцатилетие, а Майе все еще не позволяли бывать в верхнем мире.

Но Майя и не стремилась туда. Рассказы раковины о мире людей вроде бы и забылись, но всякий раз, когда в подводном мире заходила речь о нем, Русалочка чувствовала боль в сердце. Она вставала и уплывала, чтобы повозиться на грядках. Сестры даже сердились:

– Майя! – упрекали они Русалочку. – Ведь к нам ездят знатные женихи! Что о нас подумают, увидев, что наша сестра – замарашка?

– А разве эти напыщенные индюки умеют думать? – парировала Русалочка и нарочно являлась иногда в бальный зал перемазанная землей и с закатанными рукавами.

Но и в затрапезном виде Майя была милее и краше сестер. И даже «индюки» не могли не заметить, какая нежная у Майи кожа и яркие глаза. Сестры злились: стоило Майе появиться в гостиной, как любезные кавалеры бросали разговор на полуслове, чтобы окружить Русалочку.

Секлеста стыдила:

– Майя, ведь девушкам пора замуж! А ты лишь дразнишь сестер!

И Майя больше не появлялась, если у сестер были гости. По-прежнему она охотно танцевала с гостями и пела, но всегда ждала, когда ее позовут.

Вскоре выяснилось – женихи, стоило раз и другой не появиться среди гостей Майе, во дворец к русалкам и носа не казали. Старшие сестры поняли: свет, которым сияет младшая сестра, – выгодный фон для их приемов. Кавалеры приходили полюбоваться на Майю, но она со всеми одинаково была насмешлива и холодна. И тогда, чувствуя, что их без слов оскорбили, принцы и вельможи обращали взоры на менее неприступных сестер Русалочки. И объявив об очередной помолвке с одной из дочерей Нептуна, позволяли изливать досаду:

– А младшая-то принцесса – не в себе!

О, как часто мы несправедливы к тем, кто нас лучше! Даже сестры охотно подтверждали:

– Да, Майя у нас со странностями.

Разговоры доходили до Русалочки. Тогда она плакала, прижавшись лицом к чашечке подсолнуха. Цветок наклонял головку к принцессе и ярко- оранжевыми лепестками слизывал слезы.

Тогда Майя утешалась и ни словом, ни жестом не выдавала обиды.

Однако и долготерпение Майи сестры считали признаком недалекости и простоты. Набегавшись до одури, русалочки, пока Майя с завязанными глазами водила, успевали перешептываться:

– Да она, пожалуй, из тех, о которых говорят: «Плюй в глаза – все божья роса!»

Бедная маленькая Русалочка, пожалуй, чувствовала бы себя совсем несчастной, если бы не Секлеста. Всякий раз, когда Майя собиралась взорваться и пожаловаться отцу, нянька ее убеждала:

– Лишь в терпении мужество!

– К чему мне такое мужество, когда в собственном дворце я чувствую себя приживалкой!

И тогда Секлеста рассказывала девочке сказки. Русалочка увлекалась. Старуха знала неисчислимое множество историй, и Майя порой удивлялась:

– Ты сама придумала все это? Да ты просто кудесница!

Сказки и в самом деле были чудесны. Майя узнавала, как одна из ее сверстниц стала счастливой потому, что на балу потеряла хрустальную туфельку, но до этого ей пришлось много натерпеться от злых родичей. Рассказала старуха историю и о принцессе, которая во сне сто лет ждала свое счастье.

– И не проснулась? – ахала Майя, в который раз слушая о спящей царевне. И снова цеплялась: – Откуда ты все это знаешь?

Секлеста крепилась, но однажды призналась, что все ее сказки из верхнего мира.