Старый звездочет, кряхтя, запахнул халат, расшитый морскими звездами, и задул свечу. Пламя побагровело и превратилось в дымный завиток.
Скрипнула дверь. Дым тут же скользнул в щель.
В келью протискивался Нептун, пряча что-то, завернутое в кусок китайского шелка. Всякий год, когда одна из дочерей морского царя праздновала свое пятнадцатилетие, Нептун и звездочет уединялись в келье предсказателя. Предполагалось, что в эти часы кудесник по звездам разгадывает будущее принцессы.
Нептун вынул из шелка пузатую бутылку, звездочет нарезал тонкими пластинами семгу.
– Выпьем, старик? – Нептун распечатал бутылку и разлил по стопкам прозрачную жидкость, приговаривая: – В этот раз – чистая слеза!
Чокнувшись, царь и вещун выпили. Нептун подмигнул:
– Еще?
Кудесник, быстро опьяневший, как все старые люди, благодушно кивнул:
– Чтоб легче предсказывалось!
Русалочка, ускользнула от няньки и гостей и, обмирая, подслушивала за порогом кельи. Но кроме звяканья хрусталя, ничего не слышала. Майя в досаде потерла подбородок. Хотя всякий год кудесник предсказывал сестрам счастье, много детей и богатство в замке, Русалочка волновалась. Ей казалось, что на ее долю счастья может и не хватить. Звезды капризны – вдруг отвернутся?
Принаряженная к балу, Русалочка чуть дышала в туго зашнурованном корсаже. Хвост оттягивали жирные устрицы – последний крик моды в этом сезоне.
Майя замерла. Ей показалось, что отец застонал.
Стон повторился.
– Ох, хороша водочка! Ох и крепка! – стонал Нептун, вожделенно поглядывая на полупустую бутылку.
– Да под ры-ыбку – вторил мудрец, накалывая на вилку лоснящийся от жира ломоть семги.
Русалочка зябла на сквозняке. Вдруг из-за огромного сундука, вращаясь, выкатилась юла. Остановилась поодаль, расправляя складки деревянной юбочки. Русалочка подплыла поближе. Юла вильнула, точно подманивая, и снова остановилась.
– Никогда не видала, чтобы юла юлила сама! – Русалочка протянула руку, но юла, теперь уже просто подскакивая, свернула за угол. Русалочке всегда казалось, что за поворотом – глухая стена, однако она поплыла следом.
Юла на минуту остановилась. Стена повернулась. Юла уверенно запрыгала по ступенькам, Русалочка нырнула за ней.
– Ты хотела подслушать судьбу? – юла глазами-бусинами уставилась на Майю.
Русалочка смутилась. Она и не подумала, что кто-то может застать принцессу за таким неблагородным занятием.
Юла успокоила:
– Я тоже всегда подслушиваю и подсматриваю! Это может оказаться полезным! – и задребезжала хихикая.
Майя поежилась. Стало страшно. Вокруг нее, почти смыкаясь, уходили вниз скользкие стены, покрытые пятнами плесени. По ступеням ползали жирные черные слизняки. Лишь свет, лившийся из-за спины, утешал. Юла чувствовала себя превосходно.
– Я вернусь! – рванулась Майя, ругая себя за любопытство и опрометчивость.
– Вернешься? – угрожающе качнулась юла.
Стена, через которую вплыла Майя, провернулась и встала на место. Сколько ни стучала Русалочка, как ни царапала камень, стена не шевельнулась. Пришлось искать другой выход. Юла исчезла, точно ее и вовсе не бывало.
Ступени упирались в площадку, расходившуюся тремя коридорами. Русалочка никогда не слыхала, чтобы под дворцом Нептуна были тайные подземелья. Где-то впереди хохотала юла:
– Все еще хочешь вернуться?
– А как же я? – из правого коридора Русалочке почудился голос ведьмы.
– Вернешься? Но тогда мы не встретимся, – прошелестел незнакомый голос слева.
– Вернешься? Ах, Русалочка, Русалочка, вот что бывает с любопытными рыбками, – и Майя прямо перед собой увидела припадающую на плавник старуху Секлесту.
Майя колебалась одну секунду. А в следующую течение подхватило Русалочку и, закружив, унесло.
Глава 4b
– Ой, няня! – Русалочка прижалась к старухе.