Русич (СИ)

Мужчина не знал, ему материться или от души хохотать?

Он так и смотрел на хорошую девочку Варю, видя, что своими эмоциями смутил ее и явно заставил над чем-то судорожно размышлять, когда наконец рассмеялся:

— Я настолько плохо выгляжу сейчас, что вызываю у тебя только желание накормить меня и больше ничего?

Варя затрясла отрицательно головой:

— Нет! Конечно, нет! Простите, я не подумав ляпнула и…

— С капустой.

— Что?

— Пирожки с капустой. Сделаешь?

— Конечно!

Лекс покачал головой, в этот момент искренне удивляясь себе самому.

Вот же нашел он себе «развлечение»!

— Кухня там, холодильник тоже там. Посмотри, что есть в нем. Если будет чего-то не хватать, сразу закажем.

— Хорошо, — быстро закивала Варя и поспешила туда, куда махнул рукой в перчатке Лекс.

Выпорхнула, как птичка от волка.

Лишь бы быть подальше и не смотреть в его глаза, которые он от нее отвести не мог.

Дожили, мать вашу!

Обычно женщины сами клеились к нему. Ласкались. Старались понравиться.

Иногда ради денег, конечно. Но чаще всего, потому что он им нравился.

А Варя шарахалась как черт от ладана и скрывала это очень неумело.

И Лекса это и веселило, и злило одновременно.

Ясно, что доверять она ему была не обязана совсем.

В конце концов, то, что они виделись один раз до этого момента, ни о чем не говорило.

Но ведь и монстром Лекс не был, что бы там про него ни рассказывали.

Он своих защищал.

Всеми способами.

А на войне не может быть без жертв, как бы ни старались действовать осторожно. Да и чаще всего жалеть никого не хотелось!

Те, кто обижал русских, наказывались без разговоров.

Лекс тяжело выдохнул и помассировал переносицу.

Ждал-то он великих потрахушек!

А теперь хоть сиди и дрочи себе, пока ладони не задымятся.

— Варюш? — окликнул он девушку, и на удивление она тут же выглянула из кухни с каким-то пакетом в руках.

— Да?

— А почему ты о помощи Женю не попросила? Могла ведь ему всё рассказать.

Судя по тому, как девушка захлопала глазами, об этом она даже не подумала, и теперь в ее взгляде был немой вопрос: «А что, так можно было?»

— …Но ведь вы же главный.

Лекс широко улыбнулся и сокрушенно покачал головой, подумав о том, что всё равно хорошо получилось, что она его нашла. И теперь была рядом.

Раз нашлась, значит, судьба привела ее.

А если привела — он своего не упустит уже.

— Ну, что там, в холодильнике? Всего хватает?

— Да, — закивала она, — уже готовлю!

— Молодец, — выдохнул Лекс и больше отвлекать девушку не стал, потому что сам знал, какая паника у нее сейчас внутри. Как всё сжимается от ужаса, потому что нет ничего страшнее ожидания, когда жизнь твоих близких на волоске.

А она держалась.

Не рыдала на его плече.

Не металась по комнате.

Она готовила пирожки своему спасителю. Черт побери.

Если Жека узнает, будет ржать, пока не поперхнется!

Да он и сам хорош.

Строил из себя героя и пытался быть хорошим, хотя ситуация была из разряда «ты или крестик сними, или трусы надень».

Что ему хочется сделать больше, Лекс пока не знал.

Но оставить в беде девушку и тем более воспользоваться ее беспомощным состоянием он точно не собирался.

Отец ведь всегда повторял: прежде чем сделать что-то, нужно встать на место того человека, который стоит на твоем пути.

Какая страшная ирония была в том, что Лекс стал это делать и понимать, лишь когда отца не стало.

Через двадцать минут пришло сообщение от Евгения: «Выдвигаемся», и Лекс ушел в себя, на время перестав замечать происходящее вокруг и то, как его странная камера стала наполняться ароматами свежей еды.

Он и телевизор сделал громче, чтобы общий шум стал всего лишь фоном, потому что душой, мыслями и всем своим сердцем он был там — с парнями и Женей, которые шли по опасному, но правому пути.

Пути, на котором их ждала одна измученная русская семья.

Лекс не заметил и того, как из кухни осторожно выглянула Варя и своим тонким женским чутьем поняла, что всё очень серьезно. Нужно вести себя очень тихо. И ждать.

Ничего другого ей просто не оставалось делать.

Как бы ни было страшно.

Как бы ни дрожали ее колени.

Как бы ни заходилось от ужаса ее сердечко, а вся ее надежда была только на этого большого мужчину, который сидел в другой комнате.

Еще и часа не прошло, как она со всех ног бежала по темным улицам и отчаянно молилась, чтобы у нее всё получилось.

Даже не молилась, а кричала богу, чтобы он дал ей шанс.

Всего один.

Малюсенький.

Шанс сбежать за переделы китайского квартала через узкую лазейку, которую она увидела случайно несколько дней назад, и привести помощь для мамы и Алисы.

Страшно было думать не о том, что ее поймают и вернут в дом избитую и, вероятнее всего, изнасилованную до полусмерти, а то, что они не смогут выбраться и эта жуткая участь будет висеть камнем над ее младшей сестрой, которой едва исполнилось шестнадцать, и над мамой.

То, как она рыла землю руками под натянутой проволокой, загоняя и ее под ногти и ломая их, а затем протискивалась, словно змея, разрывая на себе одежду и собственную кожу, уже было не важно. И вовсе не страшно.

Страшнее было переждать это время и услышать от Лекса долгожданные слова о том, что ее семья больше не пленники.

Ведь они спасут их?..