Русло реки

Мир двигался подо мной, качался, как лодка в бушующем море. Но было слишком много шума для лодки. Я приоткрыл глаза и увидел ткань, натянутую над балками, свет солнца проникал сквозь плетение нитей. Воздух был сухим, с привкусом песка.

— Эй.

Я повернул голову на затекшей шее — не сильно, потому что моя голова была на чьих-то коленях. Я увидел силуэт на фоне яркой ткани.

— Ларк? — прохрипел я.

— Ты в порядке. У тебя был припадок час назад, пока мы поили зверей.

— Я упал?

— Нет. Ты сидел. Крыс предупредил нас, — она потянулась за меня и почесала спину Крыса. Он лежал лениво среди ящиков. — Он снова встревожился, стал кружить и скулить. Мы поняли, что он делал, и потому ты сидел перед тем, как это произошло.

Я облизнул сухие губы.

— Твой пес — волшебный.

— Он ощущает то, чего не можем мы, — сказала она. — Может, и другие собаки так могут. Даже пес, который будет сидеть рядом и залает, чтобы вызвать подмогу, может многое изменить. Может, мы сможем заняться этим, когда вернемся.

Я потер лицо.

— А… когда это будет?

— Утром мы пересекли Форд Тессо. Помнишь это?

Я напряг туманный разум — казалось, я пытался видеть сквозь движущийся песок.

— Эм…

— Хорошо, до этого мы поймали Фалу в замке Толукум. Это ты помнишь?

— Да. Это помню, — я моргнул пару раз, пытаясь расставить кусочки на места. Что-то важное случилось после этого…

— Ты помнишь… что было дальше?

Что-то очень важное, больше и лучше всего, что происходило со мной раньше…

Ларк склонилась и прижалась губами к моим, и воспоминание вернулось, настоящее и волнительное, как сам момент. Мои пальцы коснулись ее шеи, скользнули под ее хвост волос. Ее волосы были мягкими, но остальная она — нет. Ее кожа, губы или поцелуй были твердыми и решительными. Ее ладонь не двигалась рассеянно, а отклонила мою голову, чтобы поцелуй стал глубже, ее мозолистая ладонь прижималась к моей коже. И когда это было сделано, ее ладонь скользнула вниз, по моей шее, большой палец легонько коснулся моего кадыка. Я поежился от ее открытых губ и ладони, потому что знал, что могли сделать те ладони, но вместо этого они лежали на моей коже, теплые и манящие.

Телега подпрыгнула на ухабе, и наши лбы стукнулись. Она скривилась и отклонилась, провела пальцами по моему лбу и моим волосам. Моя ладонь спустилась с ее шеи и остановилась на ее поясе — я ощутил там плотные бинты вокруг ее ребер под рубашкой.

— В прошлый раз было не так, — сказала она, поправила колени подо мной. — Хочешь воды? Вымыть хоть немного песка?

— Ты на вкус не как песок, не как в первый раз в карете.

— А ты как песок. И тогда на моем рту была бандана, это был не поцелуй. Вот, — она помогла мне сесть, прислонила к ящику, у которого сидела сама. Я благодарно взял флягу и сделал глоток. Наши плечи удобно соприкасались.

Я опустил флягу.

— Как твои ребра?

— Почти зажили. Не смогу долго ехать верхом, но через пару дней ребра должны быть в порядке.

Я вытянул шею, выглянул из крытой телеги, в которой мы ехали. За нами покачивались еще две телеги, несколько лошадей и всадников были между ними. Мы были в караване.

Я посмотрел на одну из лошадей без всадников, привязанную к другой.

— Там Джема!

— Да. Она была в конюшнях Толукума, — Ларк улыбнулась, проследив за моим взглядом. — Я спросила о ней утром, когда мы отправили Фалу в тюрьму. Отчасти, чтобы сбежать от аудиенции с королевой, которой угрожал Яно, но она все равно произошла. Помнишь?

— Кусочки.

— Кобока арестовали.

Я просиял.

— Точно! И у него был чудесный синяк под глазом! И он не сдался тихо.

Она заерзала.

— Верно. Но… он был пойман.

Все больше кусочков вставали на места — как Ларк описала, как Кобок использовал название порт Искон, чтобы скрыть количество и происхождение рабов из Алькоро, как он начал использовать его пятнадцать лет назад, чтобы скрыть похищение принцессы Люмена, как он выл, когда его уводили под бесстрастным взглядом королевы. А потом…

— Тебя официально простили, да? — сказал я.

— И тебя… и посла с принцессой, — она нервно поправила шляпу. Она все еще была в шляпе, которую я ей купил, хоть поля и были разрезаны в двух местах от ее меча. — Нас всех простили.

Я посмотрел на свои пальцы, на кольцо с печатью там.

— И стражи сопроводили нас в Пасул, а потом соединили с караваном освобожденных рабочих, которые едут через Феринно, — сказал я. — Все вернулось. Пару ночей назад мы чуть не столкнулись со львом, а еще была дикая буря… а до этого Три Линии.

Мы остановились, как все караваны, у Южного Бурра ниже тропы к Трем Линиям. В отличие от прошлого раза тут, река была неглубокой и чистой, лишь местами течение бурлило. Чтобы перейти, нужно было бы намочить ноги до колен. Но мы не перешли. Не было времени. Кучер каравана опасался этого участка дороги, ведь тут были бандиты. Мы не сказали ему, что бандит, которого он так боялся, ехал в его караване. Ларк стояла на берегу, глядя на склон невысокой горы, притихнув. Когда кучер сказал, что пора ехать, она повернулась без слов и пошла к Джеме.

Теперь ее пальцы рассеянно двигались на коленях. Я не дал себе сомневаться, сжал их своими пальцами.