Русло реки

— Но не ради значка, — сказала она. — А чтобы выжить. Я совершала много ошибок, которые чуть не стоили мне жизни. Это чуть не стоило жизней моих товарищей. И стоило…

Она замолкла, глядя на огонь, ее ладони замерли.

— Но сколько раз ты спасла их жизни? — спросил я. — Сколько раз защищала их, обеспечивала их?

— Это длилось слишком долго, — рассеянно сказала она. — Я должна была постараться увести их, пока все не стало плохо.

— Ты сделала, что могла, с тем, что у тебя было.

Она посмотрела на меня, и я удивился гневу в ее глазах.

— Ты не знаешь этого… не можешь так говорить. У тебя все еще… заблуждения насчет того, кто я, ты видишь во мне дикую трагичную героиню. Но ты знаешь только истории, ты не был тут, не выживал день ото дня, разделяя хворост и таская воду, кормя маленькую Уит с ложки, когда она была слишком сонной, чтобы есть.

— Ларк, потому ты и героиня. Я не знаю насчет дикой или трагичной, но все остальное — люди, которые зависели от тебя, выжили, и ты сделала, что могла. Все дома тебя полюбят, обещаю.

— Умолкни, Веран.

— Тебе нет дела? — спросил я. — Не любопытно? Ты просто отвернешься, зная теперь, кто ты, и вернешься сюда?

— Когда я пойму, что ты сделал с моими товарищами, да.

— Ты не хочешь знать…

— Нет. Я знала все до встречи с тобой.

Ее голос был твердым, а взгляд — уверенным, и я почти поверил ей, вот только…

— А порт Искон? — спросил я. — А имя на твоих документах о продаже? Тебя продал кто-то с алькоранским именем в моквайском порту. Это был не твой отец. Как ты обогнула мыс и оказалась в Феринно? Тебе все еще не любопытно?

— Какая разница теперь? — спросила она.

— Это может соединить кусочки, — сказал я. — Как тебя похитили, куда принесли…

— Плевать! — выдавила она. — Это поможет мне прожить завтра? Это поможет мне уберечь товарищей? Мое прошлое, как и эта тупая корзинка — это «если», это «возможно». Это вопрос, а не ответ. Это не поможет, и мне все равно.

Она смотрела мне в глаза, ее взгляд пронзал, ее молчание давило. Королева Мона. Я не умел так хорошо терпеть молчание и взгляды, как Элоиз. Я посмотрел на костер.

— О, — выпалил я. — Осторожно!

Не думая, я бросил комок сухих волокон юкки. Ларк посмотрела, как комок упал на ее почти угасшую груду пепла. Дом из веток рухнул. Язычок огня поднялся и лизнул юкку, и мой комок волокон вспыхнул. Ветки вокруг него загорелись.

Мы смотрели миг на растущий огонь.

— Он почти угас, — сказал я, ощущая себя глупо из-за оправданий.

Ларк хмыкнула и добавила пару веток в костер.

— Хоть для чего-то это сгодилось.

7

Ларк

Рано утром во впадине было не так и сухо. Желтеющая трава была в росе, промочила наши колени. Мы собирали платками воду со стебельков, пока шли, и выжимали их в свои рты. Моя вода ощущалась как грязь и пот, но у Верана она явно была с привкусом полироли для клинка. Он не жаловался — ему нравилась техника сбора воды, которую мы с Розой применяли каждое утро, когда коровы портили реку.

Роза…

Я была пустой внутри — пылающий гнев, который питал меня вчера, угас, и я не могла призвать энергию хоть что-то ощущать. Я просто хотела миновать водную впадину, хотя не знала, что делать на другой стороне. Я могла бросить Верана, чтобы он сам искал Тамзин и Яно. Я хотела поскорее встретиться со своими товарищами. Но путь через Феринно требовал планов, припасов и транспорта — это придется воровать или зарабатывать, и будет в пятьдесят раз сложнее из-за того, что Пасул и дорога были с солдатами, ищущими нас.

Я устала.

Мы ничего не говорили после завтрака — портулак и немного шиповника. Мои ловушки были пустыми, это отчасти радовало — добычу пришлось бы чистить, готовить, мы потеряли бы прохладное утро. Вместо этого мы шли, порой спугивали рябчиков. Вилороги поднимали головы и следили за нашим прогрессом из-под коротких черных рогов. Хорек забрался на камень и гневно завопил, ведь мы вторглись на его землю. Сухой ветер убирал пот с моей кожи, уже воровал мою воду.

Я не знала, что будет днем. Любой, кто путешествовал по Феринно часто, знал, что пустыня была самой опасной после полудня, и вдвойне, если был без воды, еды и тени. Жара, засуха, слепящее солнце, буря, гремучие змеи… обычно это не стоило риска. Но мне нравилась мысль, что время ускользало без прогресса, и мы застрянем тут надолго. Ночью были свои проблемы. Даже со светом луны земля становилась опасным лабиринтом — шаг не туда мог привести к растяжению, это могло погубить нас.

Смерть от солнца? Смерть от луны? Я не могла решить, чем рискнуть.

И я не знала, как быстро двигаться. Пока что я шагала перед Вераном, Крыс бежал между нами. Я хотела ускориться, повернуться, чтобы солнце было по левому плечу, зашагать быстрым ритмом. Но я не могла бросить Верана. А если он упадет, и я это не замечу? А если закричит, и я не услышу, ведь буду слишком далеко? Я в сотый раз с горечью подумала, что он как-то вызывал во мне ненависть и переживания за его состояние одновременно. Я выбрала неприятное равновесие — я шла немного впереди него, чтобы не допустить болтовню, но достаточно близко, чтобы услышать, если он упадет на сухую траву.