Русло реки

— Все хорошо, — снова сказала я. — Все хорошо, Джема. Идем, Джема…

Вода доставала ей до груди, и ей это не нравилось — она пыталась отвернуться от меня, уйти ниже по течению.

— Джема, — едва дышала я. — Джема….

И Кольм.

Имя ударило по мне, и я поскользнулась на камнях на дне, сжала поводья, чтобы не упасть. Когти Крыса впились в мои штаны.

Знакомый голос проник в мою голову:

«Ты назвала свою лошадь в честь Джеммы Макзатль? Последней королевы Алькоро?».

Я фыркнула Верану пару дней назад, была рада использовать его возмущение против него, но я толком не обдумала его слова. Я украла Джему ночью два года назад в Тессо. Там была группа представителей университета для лекции, и я пряталась за амфитеатром, забирала монеты из карманов и пару раз услышала то имя. Когда я украла одну из их лошадей — черную крупную кобылицу — я дала ей это имя.

Мне оно нравилось. Оно было громким, ощущалось правильно.

Ощущалось знакомо.

— Нет, нет, нет, — прошептала я, скрипнув зубами. Я намотала поводья Джемы на кулак, пыталась тянуть ее, но не могла выбросить имя из головы — то, которое часто сопровождало первое.

Джемма и Кольм. Кольм и Джемма.

Твой дядя приедет…

Мы получили письмо от…

— НЕТ.

Я потянула Джему вперед, пытаясь убежать от призраков воспоминаний, утопить их в бурном потоке воды. Земля просела под моими сапогами, и я вдруг оказалась в воде по живот. Я подняла Крыса выше под рукой, его лапы гребли воду, задевали мою тунику.

Воспоминания не были моими. Не принадлежали мне. У меня не было прошлого в том напыщенном мире королев, королей и замков на спинах невинных людей. В мире, который торговал плотью и кровью.

Зря я решила перейти реку тут. Стоило пойти ниже по течению в место, где поток был тише, но пришлось бы сделать крюк в две мили. Две мили от Трех Линий, от моих товарищей. Но так было бы безопаснее. Я отогнала ту мысль и сделала еще шаг.

Вода была по грудь. Я подняла подбородок над грязными каплями, прыгающими над поверхностью. Крыс забрался на мое плечо, его мокрая шерсть липла к моему лицу. Я ощущала, как он дрожал.

— Хорошо, — выдавила я сквозь шерсть и брызги. — Половину прошли… нет, Джема…

Джеме надоело. Она повернулась, прижав уши к голове, решив уйти ниже по течению. Я тянула за поводья, но она и поток толкали меня в одном направлении, и мои ноги ехали. Я накренилась вперед. Моя голова нырнула под воду. Когти Крыса задели мое плечо, порвали кожу…

И он пропал.

Я набрала в рот грязной воды, тело толкал поток. Я отлетела от камня, задела раненое плечо. Мои пальцы ног задели речное дно, и я впилась пятками. Но меня тут же толкнуло дальше, хотя я смогла поднять голову над поверхностью и сплюнуть воду.

— Крыс! — я убрала мокрые дреды с лица — шляпа пропала — и отчаянно озиралась среди воды. Река бушевала, пенилась, бурлила, ветки появлялись и пропадали среди воды. Меня несло с ними мимо прохода к Трем Линиям. Вскоре я пронесусь мимо, придется возвращаться, терять ценные минуты… Я закричала без слов и стала грести — я плохо плавала, это не требовалось в пустыне… но на озере… греби плечом, а не локтем, пальцы — как ложки, а не вилки, милая…

Я охнула, а потом увидела Крыса — он был в двадцати футах впереди, плыл к берегу, откуда мы начали, где Джема выходила из реки, вода стекала с нее. Но койота унесло потоком дальше лошади, он барахтался в воде.

— Крыс! — я взмахнула рукой, пытаясь грести вниз по течению, но что-то врезалось в мой живот, выбило дыхание из моих легких. Что-то дикое било меня по ребрам — ветка. Я врезалась в дерево на дне, и оно мешало плыть. Крыс несся все дальше от меня. — Крыс! — завизжала я. Поток был таким сильным, толкал меня в бок вместе с деревом. Оно двигало меня к берегу, к Трем Линиям, но Крыса уже не было видно. Я с трудом высвободила ногу из сети веток. Я почти перебралась через блокаду дерева, когда краем глаза увидела фигуру, несущуюся по берегу возле места, где пропал Крыс. Фигура бросилась в поток.

Дерево, к которому меня прижимала вода, дрогнуло, и я снова оказалась под поверхностью. Течение толкало меня в ствол, ветки и прутья кололи и били меня. Я всплыла, кашляя, поняла, что я была у камышей у берега. Мои сапоги нашли дно, и плечи вырвались из воды. Я впилась пальцами в камыши — спасибо вам — и выбралась на гальку берега. Вода тянула за сапоги, но теперь я могла ползти, кашляя, среди зарослей на берег.

Я была в грязи от волос и когда-то белой туники до сапог. Я обмякла на миг, хрипло дыша, в ушах шумела вода.

Глупая, глупая, глупая.

Глупая.

Страх поднялся волной. Я подняла голову и встала на ноги. Я едва отыскала сапоги под собой, а потом услышала последний голос, который хотела — или ожидала — услышать.

— Ларк! Ларк! Он у меня!

Из зарослей вышел такой же грязный Веран, мокрая одежда висела на нем, волосы прилипли ко лбу. Он сжимал в руках мокрого Крыса. Тревожное скуление звучало поверх шума реки, и мой страх сменился чем-то близким к облегчению.

Близким, но не облегчением.