Русло реки

— Первое правило: ты молчишь обо всем этом, понятно? Я все еще хочу тебя ударить.

Уголок его рта приподнялся, он плохо боролся с улыбкой.

— Понял.

Я чуть не ударила его посохом по голове, но от стен каньона отражалось эхо грохота камней. Я отвернулась от него, все внутри сжалось. Я посмотрела еще раз на могилу Розы, а потом пошла к переполненному источнику.

— Не отставай, — сказала я, не оглядываясь.

4

Веран

Стена каньона была отвесной, камни сыпались, и я пару раз чуть не упал, едва успевал схватиться за тонкую траву. Несколько скорпионов и тарантулов убежали от нашего приближения, и на жуткий миг воздух наполнил шепот гремучей змеи. Но Ларк только нетерпеливо зарычала на существо, обогнула его, словно злилась и на него, и на меня.

Мне не стоило улыбаться ей там после того, как мы увидели могилу, но, Свет, многое в ней теперь было понятным. Я хотел указать ей на все это, связать ее манеры и обороты речи, но подъем забирал все дыхание, и она вполне могла той металлической палкой столкнуть меня с края.

Внизу раздался вопль, и я оглянулся.

— Они нас заметили, — крикнул я. Ларк обернулась, хмуро посмотрела на группу солдат, указывающих на нас. Она закрыла банданой нос и рот — это выглядело странно без ее черной краски и широкополой шляпы. Она повернулась и продолжила подъем, используя металлическую палку для этого.

— Дело только в моей награде? — спросила ворчливо она.

— Вряд ли это связано с твоей наградой, — сказал я. — Думаю, они за мной.

— О, и все? Тогда почему я убегаю? Какая награда?

— Ха, — сухо ответил я. — Уверен, они будут рады схватить и тебя, так что я бы не рисковал.

— Что ты сделал, что группа солдат Моквайи гналась за тобой из Пасула?

— Спас Тамзин, ясное дело.

— Ясное дело, — повторила она, рыча. — Я думала, мы спасли ее для принца. Я не думала, что это приведет к аресту.

— Тамзин не просто придворная, — сказал я. — Она была ашоки, а это…

— Те, кто поют всем, чтобы указать, что думать?

— Все немного сложнее, — раздраженно сказал я. — Они не просто говорят людям, что думать, они привлекают внимание к темам, описывают их так, как люди и не подумали бы. Тамзин несколько лет назад задела работорговлю. Она сделала своей целью играть для двора, чтобы те, кто создают закон, увидели, что система работает не так, как они думают, что это не просто структура.

— Забавно, что им нужно объяснять такое, — коротко сказала она.

Я вздохнул.

— Не буду спорить. Политика бывает замкнутым миром, не отрицаю. И не буду защищать. Люди не хотят меняться, а то и жадные. Но это делает работу Тамзин важнее — она полностью изменила образ мышления Яно. Следующего короля Моквайи, Ларк. У него не было убедительно причины нарушать статус кво, но она помогла ему увидеть, что он дожжен, и он смог. Разве это не поражает?

Она не ответила на мой вопрос.

— И ты говоришь, что кто-то из политиков при дворе разозлился, что она раскачивает лодку?

— Это люменская фраза, — отметил я.

— Что?

— Раскачивать лодку. Ты научилась ей в озере Люмен.

Она застыла и повернулась ко мне, бронзовые глаза сверкали над банданой. Конец металлического посоха замер в дюйме от моего носа.

Я отодвинул его.

— Прости, не сдержался.

— А лучше бы сдерживаться.

— Идем, солдаты начали подниматься.

Она посмотрела вниз, первые моквайцы начали подъем по стене, им мешали арбалеты. Она издала недовольный звук и продолжила лезть.

Я не унимался, хотел, чтобы она знала всю историю, все еще боролся со стыдом, что не рассказал ей о карете.

— Но ты права — Тамзин получила врагов при дворе. Вот только мы не знаем, кого. Многие могут быть против разрушения торговли рабами и за то, чтобы Яно назначил ашоки с традиционными взглядами. Министр инфраструктуры высоко в моем списке, — я вспомнил пару неприятных разговоров с министром Гетором Кобоком, а еще его долгое отсутствие примерно во время похищения Тамзин. — Но это мог быть кто угодно. Может, это новая ашоки или ее союзник, решивший оставить голос рабству. Или любой из министров, которые зависят от эксплуатации труда. Или кто-то с другим мотивом, я не так хорошо знаю нюансы местной политики…

— Веран, — сказала она.

— Что?

— Замолчи. Думай о дыхании, иначе потеряешь сознание. Если упадешь в обморок, я тебя брошу.

Я притих, следуя за хрустом ее подошв. Другим звуком было только шумное дыхание Крыса.

— То есть, — вдруг сказала она, будто поняла, что говорила. — Я не брошу тебя, если ты… я не это…

Я вздохнул, чтобы она слышала мое раздражение.

— О, то есть ты можешь пристрелить меня или вырубить, но, Свет, не сможешь бросить меня, если у меня будет припадок? Я не хочу твоей жалости, Ларк.

Она не обернулась, но ее шаги чуть замедлились. Несколько камешков покатились от ее ног.

— Прости, — сказала она.

— Ты тоже можешь помолчать, — рявкнул я.

Мы лезли наверх. Мои бедра горели от подъема, дыхание застревало в груди. Я оглядывался порой на солдат — мы оторвались от них, потому что Ларк знала почти невидимую тропу. Я старался делать шаги легкими, не делать для них проход легче.