Русофобия

– Да, – вздохнул Константин Петрович, – потеря единственного сына – тяжкое испытание. Но хандрить ты брось, твоя задача – работать мозгами и быть объективной. Как там твой фэбээрошник, какие у него версии?

– Константин Петрович, он не мой.

– Да, ладно, только и слышу, что «Майкл», да «мы с Майклом», – по голосу было слышно, что он улыбается, подтрунивая надо мной. И я была благодарна за эту попытку вывести меня из обители мрачных мыслей.

– Он отрабатывает службы такси, а также видео из аэропорта с другими жертвами. Информации много, ему выделили рабочую группу.

– Ну, наконец-то, выделили, – недовольно хмыкнул Ефимцев, – долго же тянули.

Я рассказала Петровичу все детали и события прошедшего дня и словно почувствовала себя освобождённой. Добравшись до кровати, я мгновенно провалилась в сон.

Временный офис ФБР в Нью-Йорке

10.49

С утра я окунулась в удивительный мир живой природы аэропорта. Записи с камер наблюдения безмолвно фиксировали все трагедии, драмы и комедии человеческих судеб. Моя фантазия дополняла остальное и сочиняла сюжеты. Вот женщина обнимает мальчика лет десяти, а он нетерпеливо вырывается и бежит к высокому толстяку. Наверное, родители в разводе, и сын проводит первый отпуск с отцом за границей. Мужчина с мальчиком уходят, а женщина плачет, сидя в пластиковом кресле. А вот два худеньких паренька обнимаются и целуются, издалека не слишком хорошо видно, но, думаю, взасос. А эта девушка, похоже, провожает солдата. Наверное, на очередную бессмысленную и жестокую войну. Вернётся ли он? Дождётся ли она?

– Лили, привет! – Прервал мои раздумья смутно знакомый голос.

Я обернулась, ко мне лавировала между столами Сара Коннел, криминалист. Мы познакомились, когда нашли тело Влада Павлова в Центральном парке. Наверное, тот день я пережила только благодаря Саре. Она была милой и весёлой, несмотря на свою мрачную профессию. Он не могла выговорить ни моё имя, ни фамилию, поэтому окрестила меня «Лили». И с её лёгкой руки или длинного языка, так меня начали называть и многие из группы агента Фэйссобера, конечно, кроме него самого.

– Привет, Сара, – я была рада отвлечься от монотонной работы, тем более глаза уже устали от бесконечного вглядывания в окрашенные всеми оттенками серого терминалы и коридоры аэропорта.

– Может, пойдём, выпьем кофе, пока ты не успела взломать секретные коды, – предложила она.

– Какие ещё коды? – После двух часов просмотра безмолвного видео я слегка тупила.

– Каждому известно, что русских нельзя пускать за компьютер, потому что вы сразу начинаете красть секретные данные. Это у вас на уровне рефлексов, – она засмеялась.

Я тоже усмехнулась больше её заразительной улыбке, чем шутке. А может и не шутке, кто знает этих американцев, что они имеют в виду.

– Ты это серьёзно? – На всякий случай уточнила я.

– Конечно, если об этом говорит телевидение и пишут газеты, значит, это истинная правда. – Она снова засмеялась. – Ты бы сейчас видела своё лицо!

Всё ещё пребывая в растерянности, я вежливо улыбнулась и напомнила себе о разнице менталитетов.

– Ладно, пойдём, хватит притворяться овечкой, русский хакер, – она ухватила меня под руку и потащила в столовую для сотрудников.

Отстояв очередь за едой, мы нашли свободный столик и принялись за свои сэндвичи с соком.

– Ну, рассказывай, – начала она, едва прожевав, – как ты окрутила Майка?

– Сара, прости, но я не всегда могу понять, шутишь ты или говоришь серьёзно, – я смутилась и чувствовала себя неловко.

– Ну, про хакера, конечно, шучу. Мы решили провести эксперимент и всей группой по очереди следили, как ты работаешь за компьютером.

У меня глаза на лоб полезли от удивления, я открыла рот, чтобы возразить. Но она меня перебила:

– Ладно, не обижайся, мы должны были убедиться, что ты не опасна, всё-таки это не кафе быстрого питания.

Я промолчала, в чём-то допуская их правоту. Она откусила ещё кусок бутерброда, прожевала, запила соком, а потом ехидно добавила:

– А про Майка серьёзно. Как он в постели? Хорош?

Если до этого мои глаза были просто широко раскрыты, то сейчас они расширились на пол-лица, как у персонажей аниме. Я подавилась хлебом и закашлялась. Сара, не переставая смеяться, участливо похлопала меня по спине.

– Ладно, распробуешь – расскажешь. Я на тебя десять баксов поставила, не подведи.

Я по-хорошему завидовала таким открытым, весёлым людям, которые легко сходились с кем угодно, хохотали даже над пальцем и вообще шли по жизни, смеясь. У меня плохо получалось находить общий язык с другими людьми. Когда нужно было переступить некую границу, отделявшую ровные деловые отношения от эмоциональной близости, мне становилось боязно, и я обычно отступала назад, в свою безопасную раковину. У меня была когда-то одна подруга детства, да и то до тех пор, пока не увела у меня мужа.

Я сделала над собой усилие и посмеялась вместе с Сарой, представив, что сказал бы Майкл, если б узнал, что на нас делают ставки.

Временный офис ФБР в Нью-Йорке

13.12