Русофобия

Когда мы вошли в палату, Зоя Михайловна открыла глаза. Не знаю, смог бы её узнать сейчас муж. Выражение безмятежности, укутывавшее её, пока она спала, исчезло, как только закончился сон. Ей было шестьдесят восемь лет, но на кровати лежала древняя измождённая старуха, бледность которой подчёркивали запавшие глаза, окружённые тёмными ореолами трагедии. Когда она проснулась, то вспомнила. Когда она вспомнила, то пожалела, что проснулась. Даже не хочу представлять, как чувствовала бы себя на её месте. Она молча и безучастно смотрела на нас. В её лице не было ни любопытства, ни раздражения, только усталость от страданий и тоски.

– Миссис Ардова, – начал Майкл, она вздрогнула, услышав английскую речь, – я агент Фэйссобер, ФБР. Я занимаюсь расследованием смерти вашего мужа.

Он пытался представить меня, но я его перебила.

– Зоя Михайловна, – сказала я по-русски, – меня зовут Лилия Берегова, я прилетела из Москвы специально, чтобы помочь агенту Фэйссоберу найти этого мерзавца. Я обещаю вам, что мы его поймаем. Я приложу для этого все силы. Но сейчас нам нужна ваша помощь. Вы должны рассказать всё, что вспомните.

Она открывала и закрывала рот, став похожей на рыбу, выброшенную на берег. Я села рядом с ней и взяла её холодную пергаментную руку.

– Вы помните, что произошло? – Спросила я, сжимая её ладонь. Ответное пожатие было едва ощутимым. Она снова открыла и закрыла рот.

– Вы не можете говорить, – наконец дошло до меня. И снова лёгкое пожатие холодных пальцев.

– Майкл, – я обернулась к нему, – она не может говорить, последствия инсульта.

– Вот дерьмо, – выругался агент Фэйссобер, и я не могла с ним не согласиться.

Доктор, которого позвал Майкл, только развёл руками. Так бывает. Медицина бессильна, если мозг сам не сможет восстановиться. Врачи, конечно, приложат все усилия, но гарантировать ничего не могут.

Я пожелала Зое Михайловне скорейшего выздоровления и обещала заехать завтра проведать её. Она должна бороться, она должна выздороветь. Иначе этот урод победит. Господи, дай ей сил.

Бруклин

21.23

Джек ждал её в машине за углом. Он не хотел афишировать их встречу, поэтому она не сказала девочкам, с кем идёт на свидание. Подумаешь, у каждого свои комплексы. А девчонки пусть помучаются, она уже несколько месяцев ни с кем не встречалась. С тех пор как рассталась с Бобби. Лучше она потом поделится впечатлениями. Особенно, если у них с Джеком всё сложится. Марси уже представляла свой триумф среди сотрудниц «Жёлтого такси», когда девочки узнают, какой куш она отхватила. Джек Трумэн был видным парнем, красивым, высоким, молчаливым и надёжным. То, что надо заводной девчонке из Монтаны, приехавшей покорять Нью-Йорк. Марси уже знала, какие платья будут у подружек невесты на их с Джеком свадьбе.

– Садись, – Джек открыл ей дверь изнутри. Он приехал на своей машине.

Марси скользнула на пассажирское сиденье, постаравшись, чтоб в вырезе блузки он разглядел билеты на счастливый матч.

– Куда поедем? – Весело спросила она.

– Тут недалеко, – мрачно ответил Джек.

Не то чтобы девушка почувствовала беспокойство, оно чуть кольнуло. Но звонкие колокольчики интуиции стали наигрывать смутно знакомую мелодию. Марси отмахнулась от этих звоночков и начала рассказывать Джеку о суматошном дне на работе и их общих коллегах, ещё не осознавая, что за этим беззаботным щебетанием прячется зарождающееся предчувствие чего-то ужасного и неминуемого.

И лишь, когда мужчина, которого она знала несколько месяцев, которого находила надёжным и привлекательным, свиданию с которым так радовалась в течение этого дня, остановил машину в тёмной безлюдной подворотне, предчувствие сменилось пониманием. А понимание – ужасом. Марси попыталась закричать и выскочить из машины, но было слишком поздно: его руки сомкнулись на её шее, не давая вздохнуть.

Всё время, пока душил её, Джек смотрел в глаза Марси. Когда девушка перестала бороться и обмякла, он вынес её из машины и положил у мусорных баков. Вытащил из бардачка бумажную салфетку с эмблемой «Макдональдса», прихватил ею маленькую серебристую сумочку и бросил рядом с Марси. Салфетку скомкал и положил в карман джинсов.

– Мне жаль, что так получилось, – сказал Джек Трумэн прежде, чем сесть обратно в машину и поехать к гостинице, где жила ещё одна русская тварь.

Отель «Уолкотт»

23.48

Обсудив с Ефимцевым долгий день, наши с ФБР маленькие прорывы и немаленькие провалы, поговорив о болезнях и их профилактике, я почувствовала, как сильно устала. Не помог даже контрастный душ. Понимая, что не смогу быстро уснуть, я забралась с ногами на широкий подоконник. В Нью-Йорке шёл дождь. Первый за эти дни. Дождь смывал пыль с душных улиц и тьму с моей души. Я распахнула окно и вдохнула свежесть влажной ночи. Холодные брызги попадали на обнажённые руки и окатывали меня волной мурашек. Мне вдруг захотелось поверить, что всё закончилось. Что больше не будет жестоких убийств, что маньяка поймают, я смогу вернуться домой и, наконец, завести собаку. Вместе с дождём я вдохнула надежду.