Русофобия

Во время пути я тайком рассматривала заходивших и выходивших ньюйоркцев. Люди, как люди. Почти и не отличишь от москвичей. Все со своими сложностями и проблемами. И почему всё так непонятно устроено в нашем мире? Зачем нас надо разделять и убивать? Почему мы все не можем жить дружно, как советовал мудрый кот Леопольд?

Добравшись до Хауард-Бич, я пересела на автобус до аэропорта. Мне вдруг очень захотелось купить билет на ближайший рейс домой. Я даже изучила расписание вылетов и подошла к кассам. Но там решимость меня покинула. Я сделала вид, что могу улететь, когда захочу, и никто мне не указ. Но прекрасно знала, что лгу себе. Я всегда была послушной: с мамой, со Славиком, а теперь с моими работодателями. Я выполню приказ просто потому, что не могу ослушаться. Видимо, сила привычки.

Я отошла от касс и отправилась искать зону досмотра. Но далеко идти не понадобилось, она сама шла мне навстречу. Та женщина. Я замерла на месте не в силах поверить собственному везению. Я узнала её сразу. Как и она меня. Потому что, заметив мой взгляд, она развернулась и побежала в обратную сторону.

– Подождите! Постойте! – Кричала я, пытаясь её догнать.

Надолго меня не хватило, и я остановилась, пытаясь отдышаться. Из-за угла, за которым скрылась эта женщина выбежали трое мужчины в форме охраны и начали меня окружать, переговариваясь по рации. Вот ведь влипла. Да, сдаюсь я, сдаюсь, я даже бежать не могу, не говоря уж о сопротивлении. На меня надели наручники и повели, как арестантку. Женщина смотрела мне вслед. М-да… Не так я представляла эту встречу.

Меня оставили в белой, ярко освещённой, комнате, где из мебели стоял только белый пластиковый стол и два белых пластиковых стула с двух его сторон, на один из стульев меня и усадили. Высоко под потолком располагалось маленькое окошко. Это, наверное, чтоб нарушитель не смог выбраться. Я грустно усмехнулась, я ведь и по полу-то не особо далеко убежала, что уж говорить о моей способности залезть вверх по голой стене. Всё-таки надо было ходить на физическую подготовку. Жаль, что она не была обязательной. А своей силы воли на здоровый образ жизни у меня не хватало.

Рассматривая комнату, я заметила камеру видеонаблюдения в углу. Значит, они за мной присматривают, пресекая даже попытку к бегству. Но я и не собиралась убегать. Это всего лишь досадное недоразумение, и скоро всё разъяснится. По крайней мере эта мысль меня успокаивала.

В одиночестве я просидела довольно долго. Думаю, часа два или три. Точнее не определить. Сумочку у меня отобрали вместе с мобильным телефоном, поэтому время я посмотреть не могла. Я где-то читала или смотрела в кино, что полицейские специально оставляют преступника одного в комнате для допросов, чтоб он помучился неизвестностью, испугался и признался сразу и во всех преступлениях. Но ведь я не преступник. Что я такого совершила? Ну, подумаешь, устроила небольшой переполох в аэропорту. Так я ведь не нарочно. Я просто хотела поговорить с женщиной, которая неделю назад досматривала мой багаж. Надеюсь, они не приняли меня за террориста. Нет, глупости, не может быть такого. Или может? Внутри у меня похолодело. Сейчас в аэропортах охрана нервная. Сначала упрячут меня в тюрьму за терроризм, а уж потом разбираться будут. И как я Константину Петровичу объясню такую коллизию в моей карьере? Впрочем, какая карьера может быть после американской тюрьмы. Разве что рыбу на рынке продавать. Я окончательно расстроилась и пала духом. Всё-таки не зря они такую пытку устраивают, я вон уже столько надумала ужасов, что готова признаваться в чём угодно. А ещё даже не в тюрьме.

Наконец, дверь открылась, и в комнату вошёл Майкл, а за ним следовали сотрудники аэропорта. Я обрадовалась агенту Фэйссоберу как родному. Вскочила и бросилась обнимать. Поскольку руки были скованы за спиной, получилось только уткнуться лицом ему в грудь.

– Майкл, – жалобно захныкала я.

– Всё в порядке, Лили, успокойтесь. – Он крепко прижал меня к себе и погладил по спине, а затем отстранил. – Но вы должны мне объяснить, что произошло.

Агент Фэйссобер сделал знак охране, и с меня сняли наручники. Он усадил меня обратно на стул, а сам сел напротив. Рядом со столом остановилась женщина в строгом костюме и с папкой в руках. У стен и двери стояли охранники. Я чувствовала себя нашкодившей старшеклассницей, которую собирается отчитывать завуч на родительском собрании. Я опустила глаза и молчала, потому что чувствовала себя очень маленькой, глупой и ничтожной. Вот зачем я сюда полезла? Знала же, что сначала нужно поговорить с Майклом.

– Лили, – строго сказал агент Фэйссобер, и я подняла на него глаза, – вам могут быть предъявлены очень серьёзные обвинения, поэтому в ваших же интересах всё мне сейчас рассказать.

– Я хотела поговорить с той женщиной, – буркнула я.

– Какой женщиной?

– Помните, я говорила, что у всех жертв были русские книги.

Майкл кивнул.

– Так вот, – продолжила я, – с каждым из них разговаривала одна женщина, которая проверяла багаж.

– В этом состоит её работа, – возразил он.