Русофобия

Зоя Ардова, вдова четвёртой жертвы, умерла сегодня рано утром. Она так и не пришла в сознание после повторного инсульта. На закономерный вопрос Майкла, почему ему не сообщили раньше, доктор ответил, что несколько раз звонил агенту Лили Берегова, которая занимается делом Русофоба.

Агенту Фэйссоберу очень хотелось рассмеяться. Вот как эта русская умудряется быть повсюду, влезать в чужую работу, личное пространство. Забралась в самую душу, причём умудрилась прокрасться так незаметно, что Майкл только сейчас, когда её не было рядом, понял, как много места занимала Лили в его жизни. И когда она успела? Ведь знакомы-то они всего лишь несколько дней. И вполне возможно, что их знакомство уже завершилось. Майкл оборвал себя, приказав не думать о таком развитии событий. Подобного просто не может случиться, потому что он, Майкл Фэйссобер, этого не допустит.

Майкл заполнил принесённые доктором бумаги. Через несколько минут здесь будут родственники миссис Ардов, которые прилетели, чтобы забрать пожилую женщину домой. Они не успели совсем немного, и теперь в Россию вместо живого человека отправится лишь её тело. Майкл тоже не успел совсем немного. Если бы только он приехал раньше, он бы мог проводить её до этого отеля с прачечной, или мог бы оставить охрану ещё на несколько дней. И тогда Лили была бы сейчас рядом. И ему не пришлось бы одному общаться с детьми Ардовых и объяснять, как ему жаль, что безобидная туристическая поездка в Соединённые Штаты уничтожила половину российской семьи.

В кармане завибрировал телефон. Снова звонила Кэрол. У Майкла не было слов, чтобы объяснить своей бывшей жене, почему он предпочитает поиск малознакомой русской девушки дню рождения своей дочери. Поэтому он снова сбросил звонок.

Заброшенное промышленное здание на окраине Нью-Йорка

16.04

Когда закрылась дверь, я заплакала. Да, наверное, я должна была держаться. Ведь я изменилась, стала сильнее и храбрее, меня почти что приняли в ФБР. В теории всё это звучало красиво и казалось правильным. Но сейчас, когда я осталась наедине с ожиданием конца, с мыслями о боли и смерти, все позитивные установки вдруг утратили своё значение. Плакала я долго, с надрывом, теперь у меня наверняка опухли глаза, и текло из носа. Сил оставалось лишь на слабое поскуливание и жалость к себе. Я легла на бок, потому что так было легче дышать забитым носом, притянула колени к груди и попыталась сосредоточиться и подумать о чём-то кроме неминуемой смерти. Но у меня не получалось. Ничего позитивного в голову не приходило. Ведь всё остальное, кроме страха перед неминуемыми страданиями, стало совершенно неважным.

Что-то давило на грудную клетку. Лежать было некомфортно, и я перевернулась на спину, пытаясь найти удобное положение. Определённо, эта штука мне мешала и отвлекала от бренных мыслей. Я начала ощупывать свою грудь, чтобы найти источник неудобства.

«Чёрт побери!» – Как восклицал когда-то умница Д’Артаньян, умевший находить выход из самых безвыходных ситуаций.

«Какая же я дура!» – Это уже самокритика, имеющая определённую пользу для развития личности.

«Это же надо было так сглупить!» – И, наконец, констатация очевидного факта.

Ведь Джек Трумэн не стал меня обыскивать. И всё это время у меня в бюстгальтере находился телефон, но я была так переполнена жалостью к себе, что напрочь об этом забыла.

Я достала мобильник и набрала номер Майкла, он был занят. Вот же нашёл время, чтобы поболтать! Больше в Нью-Йорке я никого не знала настолько близко, чтобы обменяться номерами телефонов. Что же делать? Я уже начала было снова поддаваться панике, ведь убийца мог в любой момент вернуться и исполнить свою угрозу. Но тут вспомнила, как Константин Петрович заставлял меня снова и снова повторять несколько цифр. Как же там было? Кажется, плюс, двенадцать. Потом снова двенадцать. Ага, вспомнила. Я быстро набрала номер и стала считать гудки. После третьего женский голос сказал по-русски:

– Постарайся провисеть на линии как можно дольше, я тебя отслежу.

– Послушайте, меня похитили, мне очень нужна помощь, – я говорила громким сбивчивым шёпотом, постоянно поглядывая на дверь, страшась поворота ключа.

– Помолчи, ладно? – Перебила она меня. – Просто сделай так, чтобы мобильник хотя бы несколько минут оставался включённым. И я тебе помогу.

– Хорошо, – я ответила после некоторого молчания, потому что обдумывала, как объяснить этой незнакомой женщине, что я не контролирую ситуацию. Что маньяк может в любую секунду может войти и увидеть телефон, и я не знаю, как он тогда поступит, просто ли отберёт или сначала срежет кожу с моего лица. Нет, об этом я не позволю себе думать. По крайней мере, не сейчас, когда у меня появился реальный шанс на спасение.