Русофобия

Когда закрылась дверь, я подошла к Кате и опустилась рядом ней на колени. Выглядела она очень плохо. У неё лопнула губа, медленно опухало веко и заплывал правый глаз, а со лба свисал содранный лоскут кожи, по которому струилась кровь.

– Ты как? – Несмотря на то, что меня он и пальцем не тронул, от вида методичного, абсолютно безэмоционального избиения Кати меня начало трясти.

– Нормально, – просипела она сквозь стиснутые зубы.

Мы не ожидали, что Русофоб вернётся, поэтому он застал нас врасплох. Я почему-то решила, что смогу закрыть Катю своим телом. Но Трумэн не собирался больше её бить. Он бросил мне кабельную стяжку.

– Свяжи ей руки.

Я подняла стяжку с пола и неумело начала делать петлю, чтобы продеть в неё Катины руки.

– Не так, сзади.

Я в недоумении подняла на него глаза. Что сзади?

– Ты глухая? – Он повысил голос. – Руки вяжи за спиной!

Катя неловко села и сложила руки так, чтобы мне удобнее было их связать. Я сделала петлю достаточно свободной, оставляя Кате возможность освободиться в удобный момент, но Трумэн разгадал мою хитрость.

– Крепче затягивай.

Пришлось повиноваться, поскольку он достал пистолет и направил его на меня.

– Отойди к стене.

Я отошла, а он приблизился к Кате и дёрнул за стяжку. Оставшись неудовлетворённым надёжностью пут, он затянул ещё туже.

– Даже и не думай развязывать ей руки, – с угрозой в голосе сказал он, глядя мне в глаза. После чего оставил нас одних.

Район заброшенных промышленных зданий на окраине Нью-Йорка

21.07

Дэн Грисби резко затормозил и вспугнул крупную худую собаку, которая трусила в надвигающихся сумерках к заброшенным зданиям швейного городка.

– Приехали, – детектив вышел из машины, и Майкл последовал за ним.

Примерно в трёхстах пятидесяти футах от первого здания, на пустыре, сплошь поросшем буйной дикой флорой, стоял автомобиль. Он был накрыт маскировочной сеткой. Теперь понятно, почему патрулировавшие городские окраины вертолёты ФБР его пропустили.

Толстяк Грисби стянул сетку, и Майкл увидел чёрный пикап с кузовом, покрытым алюминиевым кунгом.

– Он перевозил их внутри кунга?

– Наверное, – пожал плечами детектив, – уж вашу русскую точно возил не в кабине, её отпечатки нашли только сзади.

Агент Фэйссобер открыл дверцы кузова, запирающиеся снаружи вертикальным засовом, и посветил внутрь фонариком. Там было абсолютно пусто. Выстеленное металлом внутренне пространство кунга, заставило Майкла содрогнуться. Сколько времени она находилась здесь? Часа два-три, если ехать по пробкам. Он закрыл дверцы обратно на засов и решительно направился в сторону зданий.

– Эй, агент Фэйссобер! – Кричал ему вслед толстяк Грисби, – вы куда?

– Я думаю, он держит её где-то здесь, – ответил Майкл, не останавливаясь.

– Стойте! Мы должны подождать оперативную группу, – напомнил детектив, пытаясь его догнать.

Майкл остановился, прижавшись к стене ближайшего здания. Дэн Грисби нагнал его через минуту, тяжело дыша. Агент Фэйссобер внимательно посмотрел на него, прежде чем сказать:

– Подождите меня здесь, спецназ скоро будет. А я пока разведаю местность.

Майкл двинулся вперёд, а толстяк остался, пытаясь восстановить дыхание. Когда агент ФБР скрылся из виду, Дэн Грисби вернулся обратно к машине. Убеждая себя, что идёт вызывать подмогу. Ведь должен же кто-то показать спецназу, куда отправился агент Фэйссобер.

Заброшенное промышленное здание на окраине Нью-Йорка

21.24

Катя лежала на полу, не двигаясь. Она даже не шевелилась. Я не знала, что делать, поэтому молча сидела на лежанке, поджав под себя ноги и думая об отсутствии для нас каких-либо перспектив в будущем. Когда Русофоб вывел Катю из строя, он лишил нас последней надежды на спасение. Уверена, что Джек Трумэн именно на это и рассчитывал.

В сгустившейся тишине стали слышны далёкие раскаты грома. Мне очень хотелось пить. Трумэн приносил днём еду, но о воде он, видимо, забыл, или нарочно хотел меня помучить. Тогда я попробовала представить, что начинается ливень, струи дождя стучат по жестяной крыше, стекают на землю, образуя лужи. Я пью эту воду, зачерпывая ладонью. Не помогло, даже наоборот, пить захотелось ещё больше.

Из щели в стене осторожно выглянули щенки. Убедившись, что им ничто не угрожает, они вышли в центр помещения, настороженно принюхиваясь. Заметив на полу скрюченную Катю, щенки двинулись к ней. Обнюхивали, лизали её лицо, поскуливали. Наконец, я расслышала судорожный Катин вздох. Одновременно из щели раздалось шуршание и ответное поскуливание. Из-под стены показалась крупная, но исхудавшая собака с разбухшими, отвисшими сосками. Она была палевого цвета с широкой мордой, которую украшала своеобразная «собачья улыбка». Она тоже подошла к Кате, обнюхала её и несколько раз лизнула её лицо. Потом улеглась рядом с девушкой, касаясь её спиной. Щенки приняли это за приглашение на обед и начали сосать молоко.