Русофобия

– Он собирался меня убить, я решила, что буду бороться с ним, дёрнула руль. Автомобиль упала в воду. – Мне не хотелось, чтобы Майкл считал меня убийцей, поэтому я тщательно подбирала слова. – А когда я хотела разбить стекло, он начал меня душить, и я ударила его подголовником… Несколько раз…

– Всё в порядке, ты поступила правильно, – Майкл обнял меня и мягко прижал к себе.

– Я боюсь, что убила его. – Ну, вот, я опять соврала Майклу. Я не боюсь, я очень надеюсь, что убила этого подонка.

– Послушай, – он поднял пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза, – это была самозащита. Если бы ты не защищалась, он убил бы тебя. Как и всех остальных.

Я кивнула. Хоть это была правда.

– Агент Фэйссобер, – позвали его от воды.

Водолазы нашли что-то на дне. Мы с Майклом подошли к краю пирса. «Наконец-то увижу труп своего врага», – кровожадно подумала я. Но, когда предмет показался над поверхностью, стало понятно, что это не Джек Трумэн, это всего лишь его армейский ботинок. Что ж, у этой находки есть два объяснения: либо рыбы или крабы, или какие хищники тут водятся, таскали тело по дну и о камни стянули с него ботинок, либо сам Русофоб снял его, чтобы было легче выплыть на поверхность. От этой мысли меня затошнило, и я поспешила отойти от воды подальше.

Водолазы продолжали вести подводные работы, разыскивая тело Русофоба. «А что, если и правда…? – Закралась жуткая мысль. – Глупости, не может быть, он бы просто не выжил после таких ран». Но сомнение и страх уже запустили в меня свои маленькие корешки.

– Лилиа, – подошёл ко мне Майкл, – мы здесь пока не нужны, могу отвезти тебя в больницу к Кэтрин Джонс.

– Хорошо. – Я пыталась вспомнить, насколько серьёзные повреждения нанесла Джеку Трумэну, и совсем не слушала американца. Я думала о том, сколько ещё невинных людей может пострадать, если вдруг Русофоб сумел выжить. Как бы это выяснить наверняка? Кстати, о невинных жизнях… – Майкл, у вас есть какая-нибудь еда?

Агент Фэйссобер недоумённо посмотрел на меня и покачал головой.

– Очень жаль, отвезите меня, пожалуйста, туда, – я махнула рукой на видневшийся вдали заброшенный промышленный комплекс.

– Зачем? – Не понял Майкл. – Ты же хотела увидеть Кэтрин Джонс.

– А кто это?

Я удостоилась ещё одного недоумённого взгляда, кажется, агент Фэйссобер начал всерьёз опасаться за моё психическое здоровье.

– Это женщина, которую Трумэн держал в плену вместе с тобой. Правда, мы пока не знаем по какой причине, она ведь американка.

Ага, как же! Слова так и просились на язык, но я промолчала, продолжая постройку стены из лжи, отгораживающей нас друг от друга. Майкл пока не знал об этой стене, но я уже начинала чувствовать отчуждение. Теперь мы – каждый по свою сторону.

– Мне нужно вернуться туда.

– Ты уверена?

– Да. – Я была уверена.

При дневном свете и отсутствии рядом маньяка-убийцы всё выглядело совершенно иначе. Да и что я могла увидеть ночью, сквозь сплошную стену ливня? По крайней мере панического страха это место во мне не вызывало. Без Русофоба это было просто несколько заброшенных зданий, я в России и похуже навидалась.

Майкл остановил машину и вопросительно взглянул на меня. Я вышла наружу и осмотрелась. Я совершенно не представляла, куда идти.

– Чему ты улыбаешься? – Спросил подошедший ко мне Майкл.

– Это смешно, но я не знаю, в каком из зданий он нас держал.

Майкл показал рукой, я обернулась и увидела здание, обнесённое жёлтой полицейской лентой. Логично. Я усмехнулась.

– Иди за мной, – похоже, американец не разделял моего веселья.

Внутри было тихо и пусто, судмедэксперты уже завершили свою работу. Майкл позволил мне идти вперёд, а сам следовал на некотором расстоянии от меня, всё ещё недоумевая, зачем мне понадобилось сюда возвращаться. Очень скоро я удовлетворю ваше любопытство, агент Фэйссобер. Мне бы только разобраться в хитросплетениях лабиринтов, в которые для меня превращаются незнакомые здания. Неожиданно я оказалась в помещении, где убийца пытал Катю, или Кэтрин Джонс, как её звали в Америке. Не позволяя эмоциям завладеть мной, я быстро пошла дальше.

Мёртвая собака лежала на прежнем месте. Рядом с ней натекла лужа крови, из которой к щели вели цепочки маленьких следов. Вокруг собаки тоже было натоптано.

– Эй, малышня, – позвала я их почему-то по-русски, – идите сюда.

Услышав мой голос, один из щенков несмело выглянул наружу. За ним прятался второй. Мне не хотелось наступать в кровь, и я присела на корточки почти у самой двери.

– Идите сюда, – я протянула руку. Они узнали мой голос и подбежали, виляя хвостиками. Собачья шерсть была мокрой наощупь. Я посмотрела на свои руки, которыми гладила щенков, на них осталась кровь. Малыши лежали рядом с мамой, – поняла я, – и пытались согреть её своим теплом. Надеялись, что она оживёт. И вот тут я расклеилась. Я рыдала, прижимая к себе щенков, пачкая платье кровью их матери. Майкл, который всё это время деликатно стоял у двери, не выдержал, подошёл взял одного из щенков на руки.

– Бери второго и пошли от сюда.

– Я хочу похоронить их маму, – из-за слёз голос был гнусавый и капризный.