Русофобия. История изобретения страха

Именно в таком демоническом облике Россию начали воспринимать в дальнейшем. Так, Ж. Соколофф подчёркивает, что вместе с книгой Кюстина «умирает последняя надежда на восстановление российской репутации. Вместо того, чтобы предложить читателям расплывчатый портрет, Кюстин создаёт устрашающую картину царского деспотизма и опасностей для Европы, которые он таит в себе»[951]. При этом Кюстина историк именует не иначе как «маркизом-оракулом». Как отмечал известный отечественный историк-американист В. Л. Мальков, книга Кюстина «синтезировала все страхи перед „экспансионистским абсолютизмом" в его русской форме и на многие десятилетия вперёд наложила отпечаток на внешнеполитическое мышление Запада»[952]. О. Файджес также подчёркивает, что в книге Кюстина «проговариваются все страхи и предрассудки тогдашней Европы в отношении России, что и служит ключом к её успеху»[953].

Работа Кюстина создавала новый западный миф о России, превратившийся со временем в исторический факт. Как отмечал М. Малиа, эта книга разрушила тот образ петровской России, который был создан прежде, и, по сути, саму деятельность Петра Великого объявила провальной. Задача реформатора оказалась изначально невыполнимой, поскольку его нация была слишком варварской и азиатской, чтобы впитать европейскую цивилизацию. В результате получился симулякр западного общества, «царство фасадов»[954].

Итак, Россия огромна, но, если верить Кюстину, всё в ней видимость, она может лишь подражать, в ней нет каких-то собственных нравственных начал. В «Записке» Ф.И. Тютчев отмечал: «Существо этой враждебности, повторим ещё раз, постоянно используемого недоброжелательного отношения к нам, заключается в абсурдном и тем не менее всеобщем мнении, признающем и даже преувеличивающем нашу материальную силу и вместе с тем сомневающемся в том, что такое могущество одушевлено нравственной и самобытной исторической жизнью»[955].

По мнению Л. Вульфа, «китайская стена», о которой писал Кюстин (а до него, отмечу от себя, аббат Прадт), «была предшественницей „железного занавеса" 1946 года, подобно ему отделив Восточную Европу от Западной. Эта аналогия особенно многозначительна, если принять во внимание огромную популярность Кюстина во время „холодной войны"»[956].

Холодная война и ренессанс книги Кюстина

В 1946 году книга Кюстина в очередной раз была переиздана во Франции, а в 1951 году появилось новое американское издание. Инициатором публикации стали сотрудники американского посольства в Москве Филлис Пенн Колер и её муж, с февраля 1947 по июль 1949 года работавшие в СССР и по случаю купившие в одном из московских букинистических магазинов неполное русское издание книги Кюстина 1930 года. Работа произвела на супругов ошеломляющее впечатление. Именно Филлис стала переводчицей и автором вступительной статьи к книге, которая вышла под названием «Записки маркиза де Кюстина» с подзаголовком «Journey for our Time», что можно перевести как «Путешествие, поучительное для нашего времени». Названия глав тоже весьма показательны: «Постоянный заговор улыбок», «Тайная жизнь России», «Кремль — шедевр деспотизма»[957]. Предисловие к книге написал генерал-лейтенант Уолтер Беделл Смит, посол Соединённых Штатов в Советском Союзе в 1946–1948 годах. В самом начале дипломат отмечал: «Здесь мы встречаем красочные, драматичные и точные описания России и русских <…> Перед нами политические наблюдения столь проницательные и вневременные, что книга может быть названа лучшей работой, когда-либо написанной о Советском Союзе. С помощью этой книги мы можем оценить, до какой степени сталинский режим вращает стрелки часов назад в России»[958]. По словам Смита, аналогии между Россией Николая I и Советским Союзом Сталина настолько поразительны, что нужно «ущипнуть себя, дабы не забыть, что Кюстин написал это сто лет назад»[959].

От лица сотрудников американского посольства Смит даже заявил: «Я мог бы дословно позаимствовать многие страницы из его (Кюстина — Н. Т.) „Записок" и, заменив имена и даты столетней давности на современные, отправить их в Государственный департамент как мои собственные официальные донесения»[960].

В результате книга Кюстина стала восприниматься как работа о вечной России. Об этом же писал другой известный дипломат, Джордж Кеннан. В своей работе о книге маркиза де Кюстина он подчёркивал, что в фактическом отношении она «оказалась ужасающе, даже позорно недостоверной. С полной беззаботностью, ничуть не утруждая себя хоть сколько-нибудь серьёзной проверкой, он адресовал читателю все дошедшие до него толки, пересуды и сплетни»[961]. И если задать вопрос о том, «можно ли получить из его книги достоверную картину русского общества и узнать сильные и слабые стороны русского народа, то ответ на него будет отрицательным»[962] .