Русофобия. История изобретения страха

Итак, прошлое России мрачно и драматично. Однако, подчёркивает исследователь, если «русская почва не была подготовлена для того, чтобы служить колыбелью европейской культуры, она замечательно пригодна для того, чтобы ею стать»[1459]. Отмечая, что если сегодня Россия кажется слабой по сравнению со странами Европы, то через столетие Европа будет не в состоянии с ней соперничать. И русские, по его словам, прекрасно понимают, что придёт день, когда их мощь сравняется с их естественными ресурсами и размерами их территорий[1460]. Россия для Леруа-Больё — вовсе не колосс на глиняных ногах, как о том многие писали; и если прошлое России он воспринимал в традиционном ключе, то относительно её будущего был гораздо более оптимистичным.

По убеждению Леруа-Больё, России, как молодой, формирующейся нации, предстоит выполнить одновременно задачу и Европы, и Америки. В этом отношении его взгляд во многом сходен с подходом А. де Токвиля, а книгу Леруа-Больё не только противопоставляли книге Кюстина, но и считали неким аналогом работы Токвиля, только о России. Но если либерала Токвиля самодержавная и недемократичная Россия пугала, то либерал Леруа-Больё такого страха не испытывал, да и настроения во Франции быстро менялись, и огромная по своим масштабам Россия воспринималась уже не как угрожающая, а как оборонительная сила.

* * *

Итак, к каким же выводам приходит Леруа-Больё? Как он отвечает на один из принципиальных вопросов: «Россия принадлежит к Европе или Азии? Имеет ли она с нами цивилизационную общность, или чуждая по своей крови и своей культуре европейской семье, она обречена быть азиатским народом, лишь прикрытым заимствованными европейскими одеждами?»[1461] Если предшественники Леруа-Больё весьма чётко и однозначно отвечали на этот вопрос: для одних Россия никогда не будет Европой, для других она шла по тому же пути, но со своей спецификой, то Леруа-Больё, анализируя дискуссии, происходившие в российском обществе, следует за спорами западников и славянофилов, но не даёт категоричный ответ, а размышляет: «Размещённая между Европой и Азией, имеющая и ту, и другую кровь, Россия будто бы является следствием этого брачного союза; но, морально и политически, чьей дочерью она является? В чём Россия европейская, в чём азиатская, а в чём просто славянская и русская? Подготовили ли её века долгого детства к европейской жизни, или Россия формировалась в собственной оригинальной культуре, сильно отличающейся от западной?» И далее приводит вопрос, поставленный философом-славянофилом Ю.Ф. Самариным: разница между Россией и Европой заключается в степени цивилизации или в самом факте её наличия?[1462]

По мнению Леруа-Больё, монгольское нашествие и последующее иго развели пути развития России и Европы; именно вследствие этого драматичного события Русь пошла иным путём. Пётр Великий попытался вернуть Россию в семью европейских народов, однако «в своей страсти навязать цивилизацию он был одновременно как варваром, так и великим человеком, как тираном, так и реформатором, а его метод противоречил его цели»[1463]. И только император Александр II, проведя Крестьянскую реформу, окончательно направил Россию по европейскому пути. Однако Россия — страна догоняющего развития, и ей только предстоит пройти свой путь приобщения к западным ценностям, а её «пробелы» при правильном использовании западного опыта можно исправить, хотя от тезиса о том, что Россия — это «царство фасадов», он тоже не отказывается, подчёркивая, что «в России, как хорошо известно, власть всегда активно действует для создания имиджа, стремясь показать себя в лучшем свете»[1464]. Как отмечает Т.В. Партаненко, Леруа-Больё «окончательно завершил начатую Вольтером линию позитивного восприятия России как страны молодой, нуждающейся в совершенствованиях и научениях со стороны Франции»[1465]. Тем более, что основа для такого восприятия России была подготовлена самой международной ситуацией: Франция нуждалась в поддержке России, и именно это, на мой взгляд, способствовало интересу к книге Леруа-Больё.

Однако насколько выводы, сделанные Леруа-Больё, были новаторскими? Действительно ли, как пишет О. С. Данилова, «с появлением „Царской империи" европейская общественность наконец получила наиболее полную, добротную и интересно написанную книгу о самой сути жизни России, что позволило широко и по-новому взглянуть на эту страну, сломав предрассудки и заполнив многочисленные белые пятна в истории её развития в глазах иностранцев»[1466]?