Russian Disneyland

Прошлого нет – оно прошло
прощало обещало навещало ночью хорошо
настоящее по насту возбуждённо будущего
непринуждённо – пока стои

т – прошлопо-над пропастью – куда и листопад – прошедшего
по шершавому настру
по настилу чёрной смежной глины белоснежной
в заклиневших калошах как лыжах
оставляя-ляя лепетный след
идёт ещё…

Настенька! Настоящая Яна моя наяву! ау!

21

Мирза нашёл Бадора моющим посуду в кабинете биологии, оборудованном под кухню.

– Э, Витё-ок! где «Сепултура»?! Нэво-о-о! Джассик фомако! – проорал он что-то нечленораздельное басовитым шёпотом, вытрескав свои большие глазауси и выказывая металлистскую «козу».

Бадорник вздрогнул от неожиданности и уронил тарелки, одна разбилась. Он обернулся: это был всего лишь его ученик Мирза, маленький, неказистый и тихий…

– Тормоз, Рая! Убирай теперь! «И-де-э?!» В ми-а-нде!

…но пьяный правда в дуплет.

– Оставь свои словечки и убирайся отсюда! – С-ор никогда не думал, что сможет когда-нибудь сказать что-то подобное пришедшему в шестой класс мальчику, земляку из Махачкалы, всегда такому скромному и незаметному, подверженному издевательствам Яхи и всеобщим насмешкам из-за своего имени и выговора.

– Что ты, Рая?!! – на чистейшем русском взвизгнул Мирза, брызгая слюной, вытрескав зенки и краснея, и как-то выступая всей грудью вперёд.

– Уж чего-чего, от кого-от кого, а уж такого я от тебя, Мирзоев, не ожидал… – пробормотал Бадор почти про себя. – Совсем наглость потеряли… совесть… – И стал было подбирать тарелки.

– Рая, Ган сказал тобой управлять! Давай, щён, по-пырому за сигаретами мне сгоняй! Брось эту побардень-то!

Бадор медленно распрямился. Было видно, что ему неудобно подчиняться приказам пьяного молокососа, тем более, уж совсем отношения к делу не имеющего, и он медлил.

– Рая, б… ть! – рванул его Мирза за брюки, – давай, пошёл! Придёшь – бабка выйдет, ей скажешь: на шкафу, на верхей полке!.. Все сигары растащили, Витьки… – Ослабил хватку и вокал и вяло побрёл куда-то…

Делать нечего – накинул плащ и в путь.

Между тем Яха, уже набравшийся, наверное, больше всех, сильно шатался, но всё ещё топтался на ногах в общем кругу – его все будто поддерживали, а на самом деле швыряли по кругу. Он часто падал, собирая углы, посуду и аппаратуру. И вот в тот самый момент, когда учитель проходил мимо, устремившись по порученью распорядителя, Яху кто-то киданул прямо на него и он с ним столкнулся, но тот успел его кое-как подхватить.

– О, этъ ты, курж… пищий?!. – как раз в паузе между песнями прозвучали до бычачьей интонации развязно-пьяные слова Яхи, и все удохли. – Дер-жи мен-ня, – икнул он, расслабившись в объятьях старшего, – вишь: па-да-ю!.. – С-ор что-то проурчал и попытался высвободиться, прилаживая Яху к стене.

– Бар… ба-ард… Бадор! – сползал он по стенке, ускользая из рук учителя, как-то весь слюнявясь и втягивая в свой носик мерзкую, явно зелёную даже в темноте, будто детскую, соплю, которую наконец-то высморкал, приложившись, в ворот учительского плаща.

– Вы-петь!.. – провозгласил он черезгубонепереплюйски, и повалился на бок, пытаясь увлечь за собой и своего в буквальном смысле ухажёра.

Бадор же, не будь дурак, сбросил его, и быстро устремился к выходу.

Когда поднимали Яху, тут случился и Серж, и тот пожаловался на плохое обращение и отказ предоставить пойло. И как только Бадорник с облегчением шагнул за порог, его как раз за сопливый ворот схватила рука Папаши.

– Куда этъ ты чалишь?! А ну!

Он со всей дури рванул его обратно, и оторвав ручищу и часть воротника, обнаружил на них сопли.

– А ну! Ща те об усы вытеру! – и попытался сделать это; С-ор чуть не заплакал.

– Иди за самогоном сходи, не понял, что ль!

…Кое-как он выбрался из Папашиных лапищ, и потрусил, показав свои три тыщи и собрав ещё две с подвернувшегося местного населения, к знаменитому дому и семейству Ивана Фрола – про которых в деревне лаконично говорят «они гонют». Но прямо на углу столкнулся с Мирзой.

– Так, Рая! И куда это мы суда?!

– П-пап-паша сказал: за самогоном…

– Какой Паша, Витёк, Рая, ёк-накорёк?!

– …За самогоном… за самогоном… – механически урчал он, как-то дёргаясь и перебирая ногами на месте, удерживаемый держащимся за его карман карликом Мирзой, уже ничего не осознавая, и почему-то ещё в голове само собой думалось и повторялось: сейчас ещё спросит: «За каким самогоном?!»

– За каким самогоном?!

– Но Яха…

– Мне по фигу, что Яхо, Раиса ты редиса, Горбач ты, мой дядя дорогой!

Учитель попытался объяснить, что сейчас «слётает», как у нас говорят, сначала за тем, а потом так же быстро и исправно, за другим, но Мурза не особо ему внял, и обвиснув на плащике, полуповелел сопровождать себя обратно в школу – не бросать же…