Русская апатия. Имеет ли Россия будущее

Честно говоря, когда читаешь полемику немецких философов 1986 года по поводу исследования Эрнстом Нольте влияния большевистской революции на зарождение национал-социализма, то обнаруживаешь для себя явное превосходство нашего русского понимания марксизма над немецким. Лично меня поражает позиция Юргена Хабермаса, который в споре с Эрнстом Нольте настаивает на том, что идеалы коммунизма, которыми руководствовались большевики, были наполнены «гуманистическими традициями», а вот политика национал-социализма выросла из «грошовых брошюр вульгарных антисемитов»[149]. На этом основании Ю. Хабермас настаивает на том, что нельзя ни в коем случае искать родственные черты между большевизмом и национал-социализмом. Вряд ли работу Альфреда Розенберга «Безнравственность в Талмуде» можно считать «брошюрой вульгарного антисемита». Но стал бы такой серьезный мыслитель, как русский теолог Сергей Булгаков, посвящать целый раздел своей книги «Расизм и христианство» полемике с авторов дешевых брошюр? Кстати, именно «Безнравственность в Талмуде» Альфреда Розенберга позволила Сергею Булгакову раскрыть родство национал-социалистического мессианизма с марксистским. Еще меньше было оснований у Ю. Хабермаса интерпретировать марксизм как средоточие европейского гуманизма. Сергей Булгаков, кстати, как и Ю. Хабермас, переболевший в молодости увлечением марксизмом, еще в 1904 году доказал, что смысл марксизма надо искать не в его якобы высоких гуманистических идеалах, а в тех средствах, которые он хочет использовать во имя их достижения. Вся проблема в том, обращал внимание Сергей Булгаков, что Карл Маркс связывает достижения своих идеалов с самыми низменными человеческими страстями, а именно жаждой классовой борьбы и уничтожением своего противника. Социалистическая эсхатология Карла Маркса, доказал Сергей Булгаков, не несет в себе ничего гуманистического, ибо на самом деле Карла Маркса «не беспокоит судьба индивидуальности», а «личности погашаются социальной категорией». Люди для Карла Маркса «как бы алгебраические знаки, предназначенные быть средством для тех или иных, хотя бы весьма возвышенных целей»[150]. Но самое главное, обращает постоянно внимание Сергей Булгаков, что Маркс стремится достигнуть возвышенной цели с помощью низменных человеческих чувств, делая ставку на «ноты классовой ненависти», на классовый расизм, противопоставляя пролетариат «общей реакционной массе»[151]. И здесь, задолго до появления этнического расизма Гитлера (речь идет о статье Сергея Булгакова «Карл Маркс как религиозный тип», написанной в 1904 году), он показывает, что социальный расизм Маркса вытекает из его воинствующего атеизма. Карлу Марксу, как, кстати, позже Гитлеру, не нравилось, что христианство считает «суверенным высшим существом» каждого человека и уравнивает его с человеком будущего, который, как он считал, станет «действительно родовым существом»[152]. Гитлер, понятно, в своей «Майн кампф» восстает против христианского учения о человеке, ибо оно несовместимо с его, гитлеровским, учением о превосходстве арийской расы. Уже на первых страницах своей «Майн кампф» Гитлер восстает против христианского «люби ближнего», в котором для него кроется «настоящая чума», «зараза»[153]. Подлинная, то есть революционная партия, считал Гитлер, несовместима с какой-либо религией, какой-либо моралью, альтернативной ее идеологии. Для большевиков морально все, что служит победе коммунизма, для Гитлера приемлемы только те заповеди, которые не «губят обычаи и нравственность своей собственной расы»[154]. Гитлер, конечно, осознавал, что его фашистское мировоззрение является вызовом не только христианству, но и всей европейской гуманистической культуре.

И поэтому не случайно Сергей Булгаков, в отличие от уважаемого лидера современной немецкой философии Юргена Хабермаса, видит, что на самом деле мессианизм Гитлера, учение о тысячелетнем царстве арийской расы является очередным истолкованием древнеиудейского мифа. Речь идет об иудейском представлении о Царстве Мессии, который дарует своему «избранному народу» тысячу лет сплошной «субботы» – отдыха от трудов и лишений в качестве воздаяния за страдания прошлого. Учение Маркса о коммунизме обещает тысячелетнее царство равенства для трудящихся. А Гитлер как социалист обещал не только тысячелетнее царство трудящихся, но и счастье, благоденствие арийской расы.