Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

Я схватил моток кабеля, запасной аппарат и, забыв про снаряды и пули, колбасой несусь по камышам. Батарея в тылу в версте. Прибегаю, батареи нет.

– Где батарея? – кричу я солдату, который грузит повозку какими-то вещами.

– Сейчас ушла на погрузку.

– Как? Куда? Почему?

– Не знаю, – флегматично ответил солдат.

Я быстро включил аппарат в брошенную линию – работает!

– Алексеевский полк! Батарея ушла на погрузку!

В ответ слышу такие ругательства, каких я никогда не ожидал от полковника Логвинова. Бегу обратно. Стрельба почему-то утихла. Какая-то зловещая тишина.

Смотрю – навстречу бегут наши, их всего человек 50.

Тра-та-та-та – опять засвистели пули.

– Полк, стой! – слышу голос Логвинова.

Остановились и легли на поляне. Я присоединился к ним. Около часу перебегали назад, пока не влезли в свежие, для нас приготовленные окопы. Вечером из Ачуева прислали патронов, продуктов и два «льюиса».

Темно. Впереди стоит секрет. Все, прильнув к брустверу, спят, ведь устали страшно. Иваницкий контужен, сидит и все время так странно мотает головой. Жалко нашего Башлаева. Его убило осколком гранаты. Он и другие убитые и раненые – человек 40–45 – лежат там… Их оставили там, когда покидали тот окоп. Бедняги раненые! Но что наши могли сделать?

24 августа. Часов в шесть утра мы покинули вчерашний окоп, так как красные открыли такой огонь, что нельзя было выдержать. Наш последний окоп невдалеке от моря, отсюда видна Ачуевская церковь и мост. Красные нас оставили в покое и бьют по мосту. Если его разобьют, мы погибли. Отсюда до места погрузки верст семь. Уже известно, что грузимся сегодня вечером. Набежали черные тучи. Поднимается ветер, море неспокойное. При ветре будет скверно грузиться.

Наши четыре «льюиса» уже пошли через мост на ту сторону. Они будут обстреливать противника, когда мы будем отходить через мост. Уже отправили новых раненых на погрузку. Я сдал аппарат и кабель с ними. Мы остались с одними винтовками. Второй батальон – человек 30 – пошел на погрузку. Красные не стреляют; они, очевидно, отчаялись нас взять и ждут, когда мы сами уйдем. За 2-м батальоном на мост пошел 1-й батальон – осталась только офицерская рота, человек 18. Едва только батальон взошел на мост, как красные с криком «Ура!» вылетели из своих окопов. Они, вероятно, не предполагали, что часть нас еще осталась на том берегу.

– Рота, пли! – крикнул капитан Осипенко²⁷², который остался старшим вместо Логвинова.

Офицерская рота дала залп, другой. Красные отхлынули. Наконец поднялась Офицерская рота.

– Не спеши! – кричит Осипенко. – Реже шаг! Рядами, господа, рядами, – слышен голос Осипенко. – Через мост вольным шагом, не беги! Вторая полурота, стой! Пусть первая пройдет!

Красные открыли яростный огонь. Пули защелкали по мосту. Двух человек уже понесли на руках. Наступила наша очередь. Мы, человек семь, быстро перебежали по мосту. Наши 4 «льюиса», захлебываясь, трещали по красным. Мост был обмотан соломой и облит керосином. Два офицера стояли с паклей.

– Не отрываться, господа, скорым шагом! – кричит сзади Осипенко (капитан Осипенко за оборону Протоки и за героически проведенное отступление был награжден орденом Святого Николая Чудотворца). – Ждать никого не будем.

Пулеметы наши все еще строчат. Над нами поют красные пули. Проходим Ачуевскую часовню, хутор – никого. Я оглянулся назад. Мост был охвачен пламенем, две лодки неслись вниз по течению, а остальные, разорвавшись на две части, колыхались у нашего берега.

Шел мелкий осенний дождь. Мы шли по вязкому песку к месту погрузки. Несем по очереди раненых, тяжелые «льюисы». Проходим место, где был лагерь: сломанные повозки, следы от костров, какие-то пустые банки, бумажки. Не поживятся красные тут, напрасно они так рвутся сюда! Я вспомнил нашу высадку на Кубани, какой был теплый солнечный день. А провожая нас, даже природа плакала.

Идем не особенно быстро, раненые просят не качать их здорово. На море стоят два судна: один миноносец и рядом небольшой пароход «Амвросий». У берега небольшой катерок, он перевезет нас на пароход. Первыми высадились и последними уходим. Приехали 3 батальона, человек 800, а уезжают 2 батальона, человек 120. Человек 200 уехали раньше раненых. Прощай, Кубань! Вероятно, навсегда!

Раздел 5

В. Морозов 273 Воспоминания о бое 25 мая 1920 года 274

Приближается 17-я годовщина боя 25 мая 1920 года, который долго еще будет памятен не только русским воинам, самоотверженно защищавшим тогда Крым от напора красных полчищ, но о нем должны знать и те русские люди, которым дорога память о титанической борьбе своей армии и о красоте и величии подвигов русских воинов, движимых непреоборимой силой любви к своей родине.