Вдруг командир склонился на бок и едва не упал с седла. Его ранило. Две красные тачанки вылетели вперед и начали осыпать нас из пулеметов. Мы бросились в болото. Я шлепал по болоту почти по пояс в зеленой грязи. Пули впивались в грязь, чмокая то сзади, то спереди. Слава богу, выбрался на сухой бугор. Офицерская рота залегла на этом бугре, открыв огонь по красной коннице. Я тоже лег. Рядом плотина, а сзади станица, куда прошли наши обозы и бабиевцы. Красные перенесли огонь на станицу – гранатами.
Мне приказано провести отсюда линию в штаб, в станицу, из телефонистов я здесь один, где остальные, не знаю. В станице ад кромешный… (Теперь, лежа на брюхе под повозкой в станице Гривенской и описывая этот день, я удивляюсь, как я вырвался из этого ада!) Вечером выступили дальше и ночью прибыли в станицу Старо-Нижне-Стеблиевскую, она же по-казачьи Гривенская.
13 августа.
Стоим в Гривенской. Наконец мы с остальной группой генерала Улагая. На Тимашевку, после нашего ухода, наступали красные. Юнкера со страшными потерями их отбили и начали отходить сюда. Вечером прилетел из Крыма аэроплан и долго кружился над площадью. Наш Фоменко на треноге варил кашу. Аэроплан низко спустился, уже видно летчика. Фоменко снял фуражку и, махая ею, закричал вверх:– Земляк, спускайся до нас вечерять!
Аэроплан действительно спланировал за станицей. На нем прибыл начальник штаба Главнокомандующего генерал Коновалов, с особыми полномочиями. За неделю первый раз спал спокойно, на площади под повозкой.
14 августа.
Сегодня наш полк опять выступает на позицию. Позиция будет в 18 верстах отсюда, на реке Протока, в станице Николаевской. Поручик Яновский посылает на позицию других телефонистов, нам разрешено отдохнуть. На позиции под станицей Николаевской идут жаркие бои. Беспрерывно слышен гул канонады.Сегодня лежал часа два на берегу Протоки. Берега, обросшие ивняком, круто обрываются к реке. Высокие осокоры шумели своими серебристыми листьями. Их шум мне напомнил почему-то дом, осеннее время, сборы в училище. И мне стало грустно. Когда-то попаду домой? Настает осень. А конца нашей войне и не видно…
15 августа.
Сегодня праздник Успения Божией Матери. Около полудня поднялась в станице стрельба. По улице несутся повозки. Наши повозки тоже понеслись. Я вскочил на одну. Все летят сломя голову. На улице крик: «Кавалерия!» Опомнились через час в камышах. Обозы пошли тихо. Не дай бог быть с обозом – всегда наделают панику!Оказалось, что красные по Протоке подошли на речных пароходах и высадили конницу. Она промчалась по улицам станицы. Наш раненый командир полка тоже вскочил на подводу, и с ним еще несколько человек. Они мчались по улице, отстреливаясь из револьверов. Фоменко, выскочив на улицу, увидев скачущего к нему буденновца, не растерялся, прицелился и сбил его. Теперь он едет на его лошади!
…Мы идем по дороге вдоль Протоки. Это единственная дорога к морю, с обеих сторон непроходимые на много верст плавни и болота, так что красные нас не могут обойти. Ночевали на хуторе. Там установили радиостанцию и вызвали Севастополь. Будто бы получили сообщение, что за нами из Крыма идут пароходы.
16 августа.
Утром двинулись дальше. Я еду с обозом нашей команды. Наш полк же остановился у входа в камыши, невдалеке от Гривенской, и будет там держать позицию. Везде по дороге пленные роют глубокие окопы в две или три линии. Здесь, наверное, будем защищаться, пока не сядем на пароходы.К вечеру подошли к морю. По правому берегу Протоки, по которому мы идем, не подойти к морю, тут сплошные камыши. Левый берег открыт, виден рыбачий поселок (Ачуев) с маленькой церковью. Там будем грузиться. Целую ночь наши «понтонеры» строили мост через Протоку, на простых рыбачьих челнах, а поперек их клали заборы, ворота, двери и всякий подручный материал.
17 августа.
Перешли через новый мост. У места погрузки установили 2 баржи рядом, сделали нечто вроде пристани, к которой могут подходить катера. Вдалеке стоят большие транспорты, они не могут подойти ближе – мелко. На них будут перегружать с катеров. Генерал Коновалов беспрерывно присутствует на пристани. Он в белом кителе. В первую очередь будут грузиться кавалерия и артиллерия. С позиции доносится страшная канонада, там наш полк.18 августа.
Утром прилетел большевистский аэроплан и бросил бомбы. Чуть было не попал в баржу, через которую идет погрузка. Погрузка идет полным ходом. Грузятся казаки. Главная возня с лошадьми: их приходится лебедками поднимать в море с одного парохода и пересаживать на другой. До нас очередь еще далеко.19 августа.
Мы стоим, как цыгане, табором. Повозки, повозки и повозки, везде костры. Жрать нечего, выдали знаменитую «керченскую» муку, из нее делаем «пышки» на морской воде; хорошо, солить не надо! Сейчас грузят обозы. Аошадей берут всех, а повозки только казенного типа. Много подводчиков едут с нами, не решаются оставаться. А тем, которые пожелали остаться, вернули лошадей, и они поехали через мост на Гривенскую.