Русская богословская наука в её историческом развитии и новейшем состоянии

Совсем иную научную постановку рассматриваемому предмету дает проф. о. С. А. Соллертинский в своем обширном исследовании о пастырстве Христа Спасителя, как Основателя христианского пастырства. Принципиальная идея автора понятна по самому титулу книги, но раскрывается она очень оригинально — своеобразным пониманием наименования Господа Христа «Сыном Человеческим» и путем специфического анализа евангельских блаженств: первое, рассматриваемое в связи со всей научной литературой, комментируется в смысле «пастырского звания» Христова, а вторые освещаются в качестве норм и идеалов христианско-пастырского служения. Эти воззрения во многом встретили серьезные возражения и аргументированные опровержения даже по отношению к коренной конструкции и самым важным пунктам столь субъективных авторских толкований, но они направили пасторологическую науку на плодотворный путь библейско-христианского обоснования — по существу и в исторических решениях (М. И. Струженцов, о. В. П. Сокольский, К. Вознесенский). Наряду с этим идут и работы из сферы патристической (например, у архим. Григория Васильева), опыты же более целостных построений предлагаются у архимандрита Бориса (Плотникова) и у митрополита Антония (Храповицкого). У первого всё развитие проникнуто схематизмом отвлеченной теоретичности, а у второго — несколько более жизненно, но не чуждо субъективных аскетических призвуков, иногда получающих прямое применение (см. у иеромонаха Афанасия и ср. Л. А. Соколова), хотя бы в том смысле, что пастырское богословие, оставаясь наукой прикладной, раскрывает православное пастырство, как благодатное служение христианско-воспитательному руководству к возрождению, и тут бывает пастырской аскетикой, когда трактует свое содержание с точки зрения личности пастыря, пастырской психологии, пастырской настроенности, со стороны воздействия на пасомых и христианского воспитания их, но теперь это будет уже христианская пастырская педагогика, лишь формально представляющая православную богословскую дисциплину (Н. А. Коновалов). Впрочем, связь «пастырского богословия» с «аскетикой» была и официально узаконена реформированным 29 июля 1911 г. академическим уставом.

Преосвящ. Антоний хорошо и глубоко дифференцирует «два пути пастырства: латинский и православный», чему служат и другие этюды сравнительного характера (например, А. Кактыня).

Богатейший материал и одушевленно-выспреннее освещение христианского пастырства на основании исключительного по степени и разнообразию пастырского опыта содержат все писания о. Иоанна (Ильича Сергиева) Кронштадтского, особенно «Моя жизнь во Христе».

VI. ГОМИЛЕТИКА

Пастырь всегда мыслится православным сознанием в качестве религиозного учителя по образу Христову и — специально — посредством проповеднического церковного слова. Так мотивируется в русском богословии гомилетика в теории и истории, но — тесно связанная с пасторологией — она в значительной степени разделяет и ее неблагодарную судьбу, поскольку искони считалась «наукой прикладной, наставляющей пастыря на его поприще церковного проповедничества — совокупностью правил касательно церковного собеседования вообще и частных видов (форм) его в особенности» (митроп. Макарий). Классическим трудом в этой области служат «Чтения о церковной словесности» проф. Я. К. Амфитеатрова. Они отличаются выдержанной стройностью системы и названы у проф. С. П. Шевырева «прекрасной книгой», но исходят из чисто теоретических предпосылок и развиваются в тоне схоластического схематизма, а по своей тенденции стремятся не столько раскрыть предмет в его жизненном обнаружении, сколько научить искусству проповедничества соответственно принципиальным его законам. Этим духом обвеяно и распространенное некогда школьное пособие по гомилетике проф. о. Н. А. Фаворова.