Русская богословская наука в её историческом развитии и новейшем состоянии

Новая струя была внесена известным в этой сфере авторитетом, профессором В. Ф. Певницким, которому гомилетическая наука обязана многочисленными и солидными вкладами теоретического и практического характера. У нас он был провозвестником, поборником и реализатором исторического метода в разработке гомилетической дисциплины и изучения всей проповеднической письменности. Поэтому и его теоретические конструкции, имея исторический базис в заветах и запросах Церкви, заимствуют от них свойственную жизненность, не будучи, однако, практическими уроками проповедничества. «Церковным красноречием» проф. В. Ф. Певницкий обозначает проповедное слово, возвещаемое с церковной кафедры, излагающее православное учение о вере и жизни христианской. Сущность церковной проповеди — это идущее из века в век живое свидетельство о нашем спасении и средствах к его достижению, предлагаемое избранными служителями Божиими. Преследуемая этим цель есть приглашение, воспитание и возвышение людей для участия в Царстве Божием, основанном и провозглашенном Господом Иисусом Христом. В таком случае первоисточником церковно-проповеднического учительства является проповедь Христова, а фактической нормой раскрытия принимается историческое проповедничество на всем его протяжении и во всех формах. На этой предпосылке зиждутся разнообразные историко-гомилетические этюды проф. В. Д. Певницкого (об Иоанне Крестителе, древней христианской проповеди, о веке мужей апостольских, Оригене, Григории Чудотворце, Максиме Туринском, Иларии и Кесарии Арелатских, св. Льве Великом, Григории Двоеслове), утверждавшего и необходимость высокой образованности для проповедника, по древним обязательным примерам.

Изложенными принципами и вообще регулируется русская гомилетическая наука. Она рассматривает церковное проповедование по свойственным ему целям — евангельского убеждения и христианского подкрепления на пути познания и осуществления людьми Божественной истины. В первом отношении это есть «живое слово» благодатного помазания от сердца к сердцу, во втором оно — ораторский способ воздействия применительно к слушателям и является уже собственно «церковным красноречием». Посему и новейший горячий глашатай идеи «живого слова» в проповеди — архиепископ Харьковский Амвросий (Ключарев) — был тонким церковным витией со всеми достоинствами ученого и оратора.

Правда, высказывается мнение, что «проповедь, как дело исполненной Св. Духа личности, должна быть вдохновенным словом, должна таить в себе духовную красоту. Это роднит ее с искусством». Однако «и потому, что искусство не в механическом соблюдении определенных правил, и потому, что проповедь не ораторское искусство, — всё учение о форме и вообще о внешней стороне проповеди выражается в двух словах: проповедь с внешней стороны должна быть безыскусственна и проста. Искусство проповеди — в духовной опытности проповедника, в жизненности и одушевленности его слова. Проповедь может быть и простой учительной речью, может становиться также искусством и в ближайшем смысле, но это возможно лишь при условии свободного творчества, а не схоластической теории». Такой отвлеченно-теоретический взгляд (проф. М. М. Тареева) остается довольно единичным в русской литературе и встречает некоторую солидарность только в воззрениях иного порядка, что «верующие более почувствуют духовного обновления, если проповедник представит евангельскую истину помимо всяких обоснований, но во всей ее неотразимой правде», ибо «проповедь не есть богословский трактат, не урок по катехизису: она относится не к области риторики, но к области аскетики, т. е. внутреннего настроения души говорящего», так как «лишь из доброй сокровищницы сердца можно выносить доброе» (митр. Антоний Храповицкий).