Русская эмиграция в борьбе с большевизмом

Превращение коллежского советника в действительного статского в короткое время от издания этого справочника до февральских событий 1917 года было бы невероятным, если бы в той же книге А.А. Якушев, проживающий в доме № 51 по Большому проспекту, не был назван не коллежским, а статским советником и не только управляющим водных путей и шоссейных дорог, но и членом совета Императорского общества судоходства, совета Российской экспортной палаты и комиссии о новых железных дорогах. Поэтому можно признать возможность его производства в чин действительного статского советника в конце 1916-го или в самом начале 1917 года. Это было бы доказательством его скорого и успешного продвижения на царской службе.

Часть воспоминаний В.Т. Дриммера посвящена «генералу Денисову», как он упорно называет Лангового. В этой части рассказан эпизод, достоверность которого мне кажется сомнительной и который, во всяком случае, с историей «Треста» не связан. До этого эпизода автор воспоминаний упомянул желание польского генерального штаба получить от М.О.Р. советский мобилизационный план и в связи с этим написал: «Трест выкручивался, откладывал, наконец заявил, что получение этих планов обойдется дорого из-за необходимости подкупить несколько человек в (советском) штабе».

Высказав предположение, что настойчивость Варшавы стала причиной ликвидации «Треста», В.Т. Дриммер прибавил: «В этот период наших переговоров, М.О.Р. за границей развилось довольно скоро. Молодые монархисты заграничного М.О.Р. не проявляли особого уважения к ссорившимся между собой старым парижским авторитетам. Поэтому Г.П.у. решило создать «третью силу» и привлечь к ее возглавлению человека, наименее вовлеченного во внутренние эмигрантские раздоры. Его нашли в Швейцарии.

Там жил князь Ливен{61}, родственник Царского Двора, не участвовавший в активной политике со времени отъезда из России, но внимательно следивший за тем, что там происходило. Для привлечения светлейшего князя было решено использовать генерала Денисова, как офицера Красной армии и одновременно горячего монархиста и участника существующей в России тайной организации. Генерал Денисов получил какое-то назначение в комиссию по вопросам разоружения Лиги Наций и, может быть, даже был главой советской делегации. Денисов побывал у Ливена и, во время этого посещения, «открыл ему свою душу». Он сказал, что Россия переживает глубокую перемену своего мировоззрения, что она – не только часть Европы, но и Азии, что они там тайно говорят об Евразии и евразийском движении. Красноречие ген. Денисова взволновало князя Айвена, и он, несколько позже, согласился возглавить М.О.Р. Евразийская тема была широко разработана в М.О.Р., она постоянно упоминалась в указаниях, посылавшихся из Москвы за границу. Евразия временно стала очень модной в заграничной и нашей (польской) публицистике».

Приходится сказать, что и в этой части своего очерка В.Т. Дриммер перепутал хронологию. Ланговой никогда не был возглавителем советской делегации на женевской конференции по вопросам разоружения, но действительно в этой конференции участвовал как помощник возглавлявшего делегацию Литвинова.

Существует фотография, на которой они изображены входящими в здание Лиги Наций. Спереди – на этом снимке – идет невысокий, тучный народный комиссар иностранных дел, а за ним, тревожно озираясь, – худощавый, высокий Ланговой. «Треста», однако, тогда уже не было в помине, и если «генерал Денисов» побывал в Швейцарии у князя Ливена, то предложить ему возглавление несуществующего М.О.Р. он никак не мог. Вряд ли он мог тогда назвать себя евразийцем – его провокационное участие в евразийском движении было уже разоблачено.

В «Мертвой зыби» сказано, что Ланговой умер в Москве 26 февраля 1964 года. «Он, – написал Никулин, – почти до последних дней жизни оказывал автору товарищескую помощь в создании книги». Сотрудник «Вечерней Москвы» С. Савельев, в напечатанной этой газетой 17 июля 1965 года статье о предстоявшем выходе июльской книжки журнала «Москва», в котором «Мертвая зыбь» впервые появилась, назвал Лангового полковником в отставке, но в произведении Никулина он назван не полковником, а отставным комбригом Красной армии. Это значит, что после переименования этой армии в советскую он на военной службе уже не состоял. Константин Симонов, в романе «Живые и мертвые», изобразил комбрига Серпилина, который не был переименован в генералы потому, что война с Германией застала его в лагере, на положении заключенного. Вероятно, та же судьба постигла Лангового, арестованного одновременно с Якушевым, но избежавшего расстрела и отделавшегося более или менее долгим заключением. Его сравнительно ранняя смерть могла быть последствием этой участи. Узкоплечий, со впалой грудью, он и в молодости казался человеком нездоровым. Лагерь мог его доконать.