Он постоянным членом стал
С тех пор, как жизни сласть изведав,
Свой член в могилу закопал.
Когда закроется буфет
И прибирать начнешь бутыли,
Не говори с тоской: их нет!
Но с благодарностию: пили.
(Эпиграммы на друзей в новогоднем состязании). Замоскворечье, 1921
Ваша чудная улыбка
Есть улыбка Саламбо.
Вы — прекраснейшая рыбка,
Лучше воблы МПО.
Ушли. Сижу я наг и бос
(Сапог и брюк мне не вернули),
А в голове зудит вопрос:
Сосья-иль-насьона лизнули?
переводчица
Заслоняет горизонт
Нам сегодня мастодонт;
У пещеры поперек
Развалился диплодок;
Словно парою литавр,
Ляскнул пастью бронтозавр.
Все желают одного —
Слопать сына моего.
Я им сына не отдам,
Я три дня не кушал сам.
член редакционной коллегии «Всемирной литературы»
Зав. Гос. издательством РСФСР И. Ионову на требование упразднить издательство «Всемирная литература» и лишь некоторых его сотрудников привлечь к работе в иностранном отделе Госиздата.
16 декабря 1924
Строптивость прежнюю кляня,
К тебе взываю я печально:
«Кит Йонов, проглоти меня, —
Но проглоти коллегиально!»
Приятно быть поэтом
И служить в Госиздате при этом.
Служебное положение
Развивает воображение.
— Учи ученых! —
сказал Кручёных
[94]
.
Утонувший в крюшонах
Алексей Елисеич Кручёных
[95]
.
Если будешь печь стихи,
Попадешь в Кручёныхи.
Погибли Рогачевские и присные, причем их
Ресницей со страницы сдул Кручёных.
На ножках точеных Порой в кальсонах
Лежит доска. Сидит Кручёных —
Порой без оных — В глазах — тоска.
Пока мне рифмы были в первоучину,
Я пил крюшон из них и пек драчены.
Был бы мучитель их и ныне — мученик,
Скорблю о них, спина к спине прикрученных,
И не затем тащу их из рекрутчины,
Чтоб в рекруты сдавать тебе, Кручёных!
А все-таки моя рифма лучше всех. Попрошу встать! Конкурс кончен. Я его открыл, я его закрываю.
Слов хвалебных о Киршонах
Не слыхали от Кручёных.
Трудно нам одолевать
Кручи нэпа. Но круч оных,
Ну, не правда ли, Кручёных,
Было нам не миновать!
С зауми круч
стихов замученных
Не видно вас
Лексей Лисеич Крученых.
Ветер дуй, солнце вой
прямо в душу
Солнцевой!
Татьяне Толстой
Тост простой:
— Пей настой
и на рифме стой!..
Красноустый
желтокофтский
фразовержец
Маяковский.
Лиричный кондор
Третьяков
Сережа
иглою зонда
треть веков
карежа,
извлек кучу медяков —
пятаков и третьяков, —
и швыряет в прошляков!
Бросает Сельвинский
взор сельде-двинский.
Как машина Зингер,
ловко строчит Инбер!
От времени Моисеева
Сотни рифм на Асеева.
Рекордное: «Asseyez-vous»
[96]
Подарила судьба Асееву.
У тебя, мой милый Жиц,
Не лицо, а много лиц.
Что за вздор, что много лиц —
Лишь всего двуличен Жиц!
однажды удачно помогшего разрешить творческий спор на собрании московских писателей>
Одного Кассиля ум
Заменил консилиум…
которым Кассиль похвастался перед Маяковским>
Мы пахали, мы косили.
Мы нахалы, мы Кассили!
обидевшемуся на экспромт Маяковского>
Других не осиля,
Напали на Кассиля.
1. Удивительное видел я в Славянской земле на пути своем сюда.
Видел бани деревянные,
и разожгут их докрасна,