Русская фэнтези 2007

Девушка повернулась на голос. Чуть справа от нее стоял пожилой человек, почти старик, в сером шерстяном пальто. Черный каракулевый воротник и плечи пальто были изрядно присыпаны снегом. В руках он держал такой же стаканчик с какао, какой стоял перед девушкой.

— Вы позволите? — старомодно поклонившись, спросил старик и указал на рядом стоящий стул.

Девушка не оценила галантности, вся мизансцена ее лишь удивила. На ее лице вновь появилось выражение озадаченности, словно она пыталась что-то понять или припомнить, рассматривая пожилого мужчину, как недавно рассматривала какао.

Еще мгновение или несколько упавших снежинок за окном, и она вновь загрустила бы, отведя взгляд вниз — в сторону — вверх, но старик сказал:

— Спасибо.

От этого слова девушка вздрогнула.

— Что вы сказали? — переспросила она.

— Я сказал, что какао похоже на небо, — повторил человек, улыбаясь приветливо.

— Неужели? Совсем не похоже, по-моему, — ответила девушка. Звук собственного голоса поразил ее.

— Это потому, что вы не пробовали какао с топленым молоком, — ответил мужчина и поставил свой стакан рядом с ее стаканом. Какао в нем было цвета неба в снегопад.

Пожилой человек отвернулся, снял пальто, повесил его на вешалку у ближайшей стены и остался в черных шерстяных брюках и благородно-сером вязаном джемпере.

Слова «благородный» и «серебристый» очень шли ко всему его облику.

Старик провел ладонью по своим седым волосам, стирая с них остатки снега. Влажные волосы чуть замерцали в холодном свете. Когда же он сел рядом, девушке вдруг самой захотелось так же прямо держать спину. Она невольно выпрямилась. Он же, наблюдая за ней, сделал глоток какао, спрятав улыбку в стакан.

— Право, попробуйте! Здесь готовят отличное какао. Пока ваше еще совсем не остыло. Божественный напиток, — откомментировал старик и с явным удовольствием сделал еще глоток.

— Божественный? — переспросила девушка, встрепенулась и поспешно опустила голову. Неуверенно копируя движения сидящего напротив человека, она пригубила свое какао.

Удивление, недоумение, разочарование и интерес — эти чувства одно за другим сменялись на лице девушки.

— Это…

— …вкусно, — подсказал пожилой человек.

— Вкусно?.. Вкусно, — задумчиво повторила девушка, пробуя теперь слово, как только что пробовала питье. — Вкусно, но совсем не божественно.

Она посмотрела на соседа с укором.

— И тем не менее какао очень вкусное. Приятное, — настаивал, почти наставлял пожилой мужчина, улыбаясь.

— Приятное? — опять переспросила девушка. Это слово тоже было новым для нее.

— Приятно — это то, что чувствуешь внутри, от приятного хочется улыбаться. Попробуйте еще, — ласково сказал старик.

Девушка уже увереннее сделала несколько глотков и улыбнулась. Улыбка удалась ей с первого раза…

Охранник кондитерской, мужчина лет тридцати, уже давно поглядывал на странную пару у окна: старик и девушка о чем-то оживленно говорили. Ничего антиобщественного. Наоборот. В поведении этих двоих не было ни равнодушия дальних родственников, ни дружеской деловитости новых знакомых, ни пьяной пошлости неравных влюбленных.

В обязанности охранника входило решение спорных вопросов. Эти двое явно спорили, но их спор вряд ли требовал вмешательства. Сейчас они были чуть ли не единственными посетителями кондитерской, взгляд поневоле задерживался на них. Но охранник вдруг поймал себя на мысли, что смущается, глядя на старика и девушку. Словно наблюдая за разговором этих двоих, он видит что-то сокровенно-личное, по-детски интимное. Он чувствовал себя также, как тогда, когда первый раз нечаянно увидел своего сына, вставшего в кроватке самостоятельно. Судьба дала ему возможность стать случайным свидетелем этого чуда, он тогда даже дыхание сдержал, лишь бы не спугнуть малыша. Ребенок встал — он был в начале чуда под названием жизнь.

Что-то подобное чувствовалось и в этой паре. Пожилой мужчина, почти старик, и девушка в белом пили какао. Как в первый раз.

— …есть вишни летом, надкусывая нежную кожицу. Тогда красный сок растекается во рту, и сладость с легкой горчинкой обостряет твое зрение. Осенью рано поутру прекрасно вдыхать медово-соленый запах хризантем, когда кончики пальцев зябнут, сжимая цветочные стебли. Летом шелковистые лепестки роз остужают губы лучше любого оранжа, но газировка со льдом тоже хороша в жару, — говорил седой старик девушке.

Она вся превратилась в слух. На щеках ее играл нежный детский румянец. Она словно оживала с каждым глотком какао, с каждой фразой собеседника, впитывала его слова.

— Есть еще много хороших вещей: мех и шелк, цвета и запахи, вкус во рту и ощущения на коже. Музыка, — продолжал пожилой человек, глядя на девушку с серьезной нежностью, как учитель глядит на делающего первые успехи ученика.

Ученица ловила каждое слово, а когда учитель замолчал, осмелилась спросить:

— И все это приятно? Все эти удивительные вещи можно попробовать? Они есть здесь? — Глаза ее загорелись. Девушка даже по-детски заерзала на стуле.

Ответ поразил ее.