Русская философия. Анализ истории (русская национальная мысль)

Отсюда понятно то, почему Бог не видим для нас? Ему быть иным нельзя, потому что Он абсолютно красивый и счастливый. В противном случае, все было бы также, как с Его Сыном, со Христом. Для счастья нужен мир и спокойствие, то есть только в условиях абсолютного счастья возможно всякое творчество и деторождение, работают созидательные силы, есть желание и возможность кому-то помочь. Так был создан мир и Вселенная, так появился человек. Этот же закон остается главным для нас всех. Красавицам лучше всего прятаться для того, чтобы реализоваться в естественной потребности счастья – иметь хороших, здоровых детей и внуков. Это следует из природы познания, о чем сказано в этой книге в главе «Познание». Счастье распознается в сравнении, когда оное утрачено и обретено вновь. Лев Толстой так говорит о счастье: «Любовь – это как палец, который пока не болит, я забываю о его существовании».

Без вожделенной полноты счастья человек становится эгоистом не может жить в коллективе, а потому невозможно никакое созидательное делание и всякое побуждение человека становится формой достижения своих эгоистических целей и дальнейшим самоубийством, как самое последняя ступень не самоутверждения, а самоудовлетворения. Это естественно, ибо прежде чем кому-то дарить счастье, надо сначала им обладать. Именно этим восстановлением болен эгоист и ему нужна помощь. Так как Бог есть счастливая жизнь, невозможная без победы над собой в любых условиях среде и реалии, то нам остается описывать эти множественные формы выражения данной кондиции качества торжества жизни в самых разноплановых трудах и обязательно в поте лица. Над этим мы поработаем на страницах книг.

В далёкие времена прошлого люди жили семьями-общинами. Вот это единение – это только лишь модус, то есть некоторое внешнее конечное производное, конечный результат проявления, который мы обозреваем как единство. Это лишь то, что стало видимым внешним проявлением всеобщего стремления к Единому Творцу, также как и все то, что мы можем созерцать вокруг видимой природой – разноликие формы единства: галактики с их звездами, планеты и их природу. Это не самоцель, а лишь производное, ибо единство не создают, его обнаруживают через естественное без всяких усилий единство, возможное только в Едином. (Всякие иные способы единить общество – формы насилия и, как следствие, покушение на убийство). Всё то, что создавал человек, все это лишь стало удобной дорогой для движущихся личностей к Богу и вообще дальнейшая эволюция этого пути будет набирать поступательную силу во все времена. Хочу повторить ещё раз, что это только модус. То есть нужно творить не сам этот модус единства, нужно стремиться не к результату, а к тому, что нас делает единым самопроизвольно, то есть следует достигать то самое, производным следствием чего видимость единства является. Это неизбежно есть тот основополагающий принцип жизни, позволяющий человеку решать самые тяжёлые задачи и, подобно Богу жить везде, жить там (под словом «жизнь» имею в виду абсолютное счастье), где бытие с данными абсолютно ограниченными возможностями организма невозможно. По большому счету, Сам Господь выглядит вообще беспомощным, ибо в Его Естестве мы визуально не наблюдаем никаких достоинств – Он для нас пустота. Но сила Его в недосягаемости для воздействия пораженной грехом природы, а потому автоматически отпадает необходимость иметь какие-то достоинства самозащиты или творчества. Человек в процессе эволюционных процессов формировал именно этот образ абсолютной беззащитности в достоинствах организма. Наибольшее уподобление Богу в данном качестве, наделяет человека уподоблением в иных гранях всемогущества. Парадоксально, но слабость и немощность становится фундаментом всемогущества и силы Божьей, выраженной в том же числе в единении общества простым присутствием Бога среди людей.