Русская философия. Анализ истории (русская национальная мысль)

Представьте себе человека, который всю жизнь зубрил эти тексты, чтобы хоть как-то приблизиться к полноте знания. И представьте себе человека, который оказался на вершине Голгофы. Чтобы принять верное решение одному надо знать все тексты, а другому – так все открылось. Просто в условиях постоянного риска и опасностей второй способ легче, а потому более стимулирован и, что самое важное, воспринимаем всем обществом. А там, где все в избытке легче всего приближаться к Истине без напряжений и перегрузок.

Новая сложившаяся ситуация в мире неизбежно активирует богословские споры в этом срезе противостояния с новой силой. И вот что интересно. Дело в том, что научный прогресс начинает набирать силу и при этом идет в противоестественном направлении, а потому уходит сплачивающий весь народ фактор – трудность жизни и для поддержания того же состояния сплочения оказывается значимым национальный признак. Но беда-то в другом, что новые веяния, пытающиеся претендовать на Истину и заявляющие себя как древние славянские верования, ломают православную догматику, а не становятся гармоничным дополнением той Силы, которая таит в себе Православие. Представьте себе, что инспектор ГАИ будет служить в Храме с жезлом регулировщика, а священник будет читать проповеди для водителей авто на перекрёстках, взывать к покаянию и так далее. Дурдом. Но ведь именно в этот дурдом толкают нас эти воители. Да научный прогресс набрал силу и неизбежно на поверхность всплыли иные принципы коррекции отношений и как бы священник сидя за рулём авто уже обязан подчиняться правилам дорожного движения, а регулировщик должен ему помогать это делать. Вот как это должно выглядеть. Язычество востребованным оказалось там, где «оказалось бессильным» Православие и государственный закон в сложившемся мире. Как замечательно подчеркнул святейший Патриарх 6 марта 2015 года в Успенском Соборе Троице-Сергиевой Лавры, что тело сослужит душе Творцу, помогает служить Ему. Но так как у тела есть национальная специфика выживания в северных широтах, то необходимо создать условия для тела русского человека продолжать сослужение в новых условиях НТП, а не подмешивать всё шиворот на выворот. Выпавшее звено стало трагедией современной Руси.

Для того, чтобы более ясно понимать то, как формируется языческая вера, следует осветить иные стороны этого вопроса. В принципе, так-то все просто. Представьте себе, что Вас распинают на Кресте за убеждения. Вы всех простили и в муках готовитесь принять смерть, следуя за Христом. Так вот, все те, кто там внизу под вами – это язычники. Которые имеют настолько много граней отчуждения от Истины, что перечислять их всех нет необходимости, ибо их всех можно назвать одним словом – внизу. Согласитесь, чтобы простить всех тех, кто Вас распинает, надо обладать высшей силой духа. Самой высшей, ибо где-нибудь в гестапо у людей хотя бы была надежда на то, что они будут жить и их помилуют, а тут – нет. Всё Православие заточено именно на этот высший подвиг. Тот, кто на него способен в жизненной реальной повседневности неизбежно соберёт сразу все добродетели: и хороший семьянин, и дипломат, и воин рукопашного боя, и верный слову товарищ, и государственник, и порядочный руководитель, и даже кристально порядочный бизнесмен.

Православие – тяжелая религия и в то же время легкая, ибо никого не отталкивает и принимает любую жертву, как за благодетель, даже от самого страшного грешника. Пост в Православии – чистая условность, ибо поститься дозволено только тем, кому сие приносит духовную радость. Тут нет места силе воли, но везде «радость от исполнения своего долга», как говорил Цицерон. Так как более страшного, чем Голгофа, в мире не существует, то исполнять этот долг мог только Бог, а нам остается лишь как-то расставить по категориям все те, религиозные течения, которые хоть как-то узаконивают слабость. А это страшные вещи. Одно дело бороть слабость, усиливая радость богообщения, а другое дело сказать, что это можно делать, Богом не возбраняется. К сожалению, даже уже в Православии появились такие вот направления мысли, оправдывающие грех и житие в нем без сопротивления греху. Как в одном замечательном фильме, старый еврей хочет съесть молодого юношу, так как сильно голоден. Юноша ему говорит: «Это грешно». А тот ему в ответ: «А исповедь на что?» При этом открыв рот пытается откусить у него мясцо. Но Бог им обоим посылает помощь. К сожалению, последние несколько сотен лет Руси, мы медленно скатывались до того образа подвига, который не имеет четкого очертания приоритетного самого прямого пути ко спасению, как в Евангелии или как его понимал святой Нил Сорский. Из-за этого подвигом начали называть даже спортивные достижения, в процессе борьбы за который люди друг друга истязают или соперничают.