Русская философия: от истоков к смыслам

Вот непонимание этого «почему-то» и легло в основу его искаженной теории, выросшей из неверно расставленных этапов в происхождении «хомо сапиенс» по времени и игнорирования принципиальных отличий СУЩНОСТЕЙ человеческого сознания.

Чтобы не быть голословным, давайте проанализируем некоторые его работы, чтобы читателю не бегать в поисках этой литературы.

Начнем с его работы под названием «Агрессия», в предисловии которой автор написал:

«В книге речь идет об агрессии, то есть об инстинкте борьбы, направленном против собратьев по виду у животных и у человека».

И далее, исследуя поведение крыс, он пишет: «Существует тип социальной организации… коллективная борьба одного сообщества против другого…» И что нарушение именно этой социальной формы внутривидовой агрессии в самую первую очередь играет роль «ЗЛА», в собственном смысле этого слова.

Из этого исследования видно, что борьба крыс внутри сообщества построена на количественном факторе – б'oльшая семья всегда уничтожает меньшую – и что в основе этого лежит банальный ИНСТИНКТ, данный природой.

Или приводится пример, когда загнанная в угол крыса проявляет «смертельно-мужественную защиту» и бросается на человека, но ведь это тоже ИНСТИНКТ. И он неосознанный. Так как же можно переносить этот «социальный опыт» не сознающей себя живой природы на практику существования человеческого разума вообще, без учета коренных отличий в происхождении видов живой природы, а именно, что лежит в основе и завершающем этапе происхождения ВИДОВ».

Или вот такие мысли автора «Агрессии» уже о человечестве. Рассуждение о стороннем взгляде на человеческое поведение приводит автора к мысли об отсутствии разумного и морального в их основе:

«Постоянно повторяющиеся события этой истории нельзя объяснить, исходя из человеческого разума …

Разумная, но нелогичная человеческая натура заставляет две нации состязаться и бороться друг с другом, даже когда их не вынуждает к этому никакая экономическая причина; она подталкивает к ожесточенной борьбе две политические партии или религии, несмотря на поразительное сходство их программ всеобщего благополучия; она заставляет какого-нибудь Александра или Наполеона (Гитлера не упомянул) жертвовать миллионами своих подданных ради попытки объединить под своим скипетром весь мир (англосаксов не упоминает) … большинство из нас не может понять, насколько глупо, насколько вредно для человечества историческое поведение народов.

Но если осознать это, невозможно уйти от вопроса: как же получается, что предположительно разумные существа могут вести себя столь неразумно?

(Однобокость и тенденциозность суждения К. Лоренца можно увидеть в том, как он «неразумность» фашистской коалиции сравнил с разумностью антифашистской или геноцид индейцев со стороны англосаксов с освободительной войной в Испании и т. д.)

Все эти поразительные противоречия находят естественное объяснение и полностью поддаются классификации, если заставить себя осознать, что социальное поведение людей диктуется отнюдь не только разумом и культурной традицией, но и по-прежнему подчиняется еще и тем закономерностям, которые присущи любому филогенетически возникшему поведению: а эти закономерности мы достаточно хорошо узнали, изучая поведение животных».