Русская и Болгарская Православные Церкви в первой половине XX века. История взаимоотношений

Исходя из документов Архива внешней разведки России к этому времени (не ранее конца 1943 г.) митрополит Стефан стал активно сотрудничать с резидентом советской разведки в Болгарии Д. Г. Федичкиным. Согласно публикации в «Очерках истории советской внешней разведки», «соглашение о сотрудничестве было достигнуто быстро. Митрополит поставил вопрос так: он готов помогать при условии, если советские представители в свою очередь помогут ему сохранить место столичного епископа, а возможно, и занять пост патриарха Болгарской Церкви, которая должна отделиться от Константинопольской православной патриархии. Такая помощь ему была обещана. Митрополит Стефан, прекрасно осведомленный о политических интригах болгарской верхушки, начал регулярно информировать Федичкина о враждебных СССР планах и акциях болгарских властей и их немецких союзников»[184].

Связь с митрополитом Стефаном поддерживалась через священника расположенной рядом с советским посольством русской Никольской церкви (действовавшей в то время в качестве храма Софийского университета), а амвон этой церкви использовался в качестве тайника: «Федичкин спросил митрополита, а не будет ли это святотатством? Он ответил: “Если Бог узнает, что это служит святому делу, он простит и благословит!” И с тех пор Святое Евангелие в амвоне исправно выполняло функции контейнера для передачи секретной информации». Кроме того, Д. Федичкин нередко ездил по своим делам на личной машине митрополита, которую без проверки пропускали все полицейские посты в Софии и окрестностях (за рулем был племянник владыки Стефана, которому он полностью доверял)[185].

Духовные дети и ученики архиепископа Серафима (Соболева), епископ Левкийский Парфений (Стоматов) и архимандрит Мефодий (Жерев) в годы войны поддерживали связи с болгарским антиправительственным подпольем, а другой духовный сын владыки Серафима – архимандрит Пантелеймон (Старицкий) выступал против вступления русских эмигрантов в воевавший в Югославии на стороне немцев Русский охранный корпус[186].

К 1944 г. в стране развернулось довольно активное партизанское движение. Вооруженное сопротивление в Болгарии, в отличие от Югославии и Греции, находилось исключительно под контролем коммунистов (Болгарской рабочей партии – БРП), ориентированных на СССР. Летом 1942 г. был образован Отечественный фронт, но до августа 1944 г. он оставался нелегальной революционной организацией под руководством БРП. Важную роль в деятельности последней играл проживавший в Москве глава заграничного бюро БРП Георгий Димитров[187]. Весной 1943 г. под руководством коммунистов началось объединение партизанских отрядов в народно-освободительную армию. В условиях нараставшего кризиса прежнее правительство Д. Божилова было отправлено в отставку и в середине июня 1944 г. сформировано новое.

Кризисное внутреннее и внешнее положение страны обсуждалось на заседании Священного Синода 21 июня. Архиереи отмечали, что большинство болгарского народа выступает за нейтральную внешнюю политику Болгарии; объявление войны Великобритании и США было «грехом», поэтому особенно важно упрочить добрые отношения с Россией, которая «может нас защитить». В этот же день было решено написать соответствующее письмо новому премьер-министру Болгарии И. Багрянову[188].

26 июня Синод обратился к премьер-министру с посланием, которое стало яркой иллюстрацией смысла проведенной Церковью «духовной мобилизации», давшей ей право выступать посредником между народом и государством, быть интерпретатором народной воли и моральным гарантом национальных интересов. Послание состояло из двух частей, в которых анализировалось внешнее и внутреннее положение страны. В области внешней политики Синод считал, что в период столкновения великих держав для Болгарии самой правильной позицией был бы нейтралитет. При этом отмечалось, что болгары хранят к русскому народу исконные чувства национальной и религиозной близости, а также благодарности за великое дело освобождения в 1878 г. Синод обращал внимание на необходимость особенно стремиться избежать ухудшения отношений с Россией, насколько это зависит от болгарского правительства.

В области внутренней политики предлагалось осуществить следующую программу: 1. Пресечение всякой чуждой политики, идеологии, культурной и религиозной пропаганды; 2. Скорейшее принятие мер против коррупции; 3. Установление близости между народом и государственной властью посредством «привлечения в администрацию и в правительство лиц, пользующихся общественным доверием и имеющих несомненную связь с широкими народными слоями»; 4. Принятие необходимых мер для обеспечения «патриотичной и честной администрации»; 5. Прекращение административного и полицейского своеволия[189]. Выпуск послания являлся очень смелым политическим шагом, так как содержание этого документа находилось в противоречии не только с официальной внешней и внутренней политикой страны, но и с породившими ее условиями и мотивами.