Русская и Болгарская Православные Церкви в первой половине XX века. История взаимоотношений

27 ноября 1925 г., когда в Архиерейском Синоде обсуждался вопрос о даровании автокефалии Польской Православной Церкви, владыки Феофан и Серафим отправили в Синод довольно резкое письмо[398]. Архипастыри также подвергли критике совместное служение литургии митрополитом Антонием (Храповицким) и главой Польской Церкви митрополитом Дионисием (Валединским) в Румынии в ноябре 1925 г. Заслушав это письмо, Архиерейский Синод в соответствующем решении указал, что «не собирается благословлять автокефалию Православной Церкви в Польше», но запрещения о сослужении с польскими архиереями не вынес[399]. А в 1927 г. епископ Серафим (Соболев) во время посещения Болгарии митрополитом Дионисием (Валединским) обсуждал с ним вопрос об условиях возвращения на кафедры русских архиереев, изгнанных польским правительством[400].

В апреле 1926 г. владыки Феофан и Серафим решительно выступили против учения митрополита Антония (Храповицкого) о догмате искупления (так называемого лжеучения об искупительной жертве Христа). Они подали в Русский Зарубежный Архиерейский Собор заявление о недопустимости решения Архиерейского Синода от 9 апреля 1926 г. о замене «Пространного Катехизиса» митрополита Московского Филарета «Опытом Катехизиса» митрополита Антония в качестве учебного пособия в русских школах за границей. 15 апреля владыки также выслали членам Синода свои богословские работы, объяснявшие их позицию. Главный труд «Об Искуплении» (в понимании митрополита Антония): 1. Гефсиманское моление; 2. Голгофская жертва; 3. «О гневе Божием» написал архиепископ Феофан. Владыка Серафим послал работу «О клятве»[401]. Благодаря, прежде всего, усилиям владык Феофана и Серафима, катехизис митрополита Антония, в конце концов, так и не был принят РПЦЗ в качестве официального[402].

В августе 1926 г. именно владыки Феофан и Серафим обратились в Москву к заместителю патриаршего местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгордскому) с письмом, в котором просили высказать мнение относительно разделения в Зарубежной Русской Церкви и поддержать Архиерейский Синод в его конфликте с митрополитами Евлогием (Георгиевским) и Платоном (Рождественским). Ответом было известное письмо митрополита Сергия от 12 сентября «Дорогие мои святители…» с указанием, что Московская Патриархия из-за отсутствия информации не может заниматься вопросами зарубежной церковной жизни, и советом создать новый авторитетный «центральный орган церковного управления»[403].

Вскоре епископ Серафим (Соболев) отправил письмо Архиерейскому Синоду, в котором обосновывал необходимость самых жестких мер в отношении митрополита Евлогия и его сторонника берлинского протоиерея Григория Прозорова, вплоть до лишения сана[404]. 26 января 1927 г. Архиерейский Синод временно запретил митрополита Евлогия в свягценнослужении. По сообщению парижской газеты «Возрождение», архиепископ Феофан отнесся к этому запрещению отрицательно, заявил, что такие меры могут быть приняты только после соборного обсуждения обстоятельств дела, и в знак протеста решил выйти из состава Синода[405]. Правда, «Церковные ведомости», со слов владыки Феофана, вскоре известили, что сообщение газеты является клеветой и злонамеренной ложью[406]. Однако апротопресвитер Г. Шавельский свидетельствовал, что в частном разговоре с ним архиепископ Феофан высказывал большое недовольство всем происходящим в Архиерейском Синоде[407]. И в 1927 г. владыка действительно вышел из состава Синода. Следует отметить, что к советской власти он относился резко негативно и, по утверждению архимандрита Амвросия (Коновалова), считал Сталина предтечей антихриста[408]. Архиепископ Феофан жил в Болгарии до 29 апреля 1931 г., а затем по приглашению своего старого друга генерала Ф. В. Прохорова уехал во Францию, в г. Кламар под Парижем, где оставался до 1936 г. В последнее десятилетие своей жизни владыка отошел от всякой церковно-общественной деятельности и посвятил себя молитве и аскетическим подвигам. В 1936–1939 гг. архиепископ Феофан проживал в городке Моун-сюр-Луар, скончался он 19 февраля 1940 г. в местечке Лимерэ-сюр-Луар вблизи г. Амбуаза, где жил затворником в пещере и был похоронен[409].

В период между 1933 и 1937 гг. периодически проживал в Болгарии еще один русский архиерей – епископ Печерский Иоанн (в миру Николай Александрович Булин). В 1919 г. он эмигрировал в Эстонию, где в 1920–1932 гг. служил настоятелем Псково-Печерского монастыря и в 1926 г. был рукоположен во епископа Печерского. С 1932 г. владыка управлял Нарвской епархией автономной Эстонской Православной Церкви, но в связи с негативным отношением к ее переходу из юрисдикции Русской Церкви в юрисдикцию Константинопольского Патриархата, в 1933 г. был уволен на покой и на несколько лет изгнан из Эстонии. В это время владыка Иоанн фактически входил в РПЦЗ, сослужа с ее архиереями.

Протопресвитер Георгий Шавельский