Русская и Сербская Православные Церкви в XX веке. История взаимоотношений

Под влиянием митрополита Николая патриарх Гавриил перестал колебаться относительно необходимости встречи в ближайшее время с И.-Б. Тито. 6 декабря первосвятитель, а также митрополит Иосиф и епископ Нектарий были приняты руководителем Югославии. Тито, который впервые лично встретился с церковными иерархами, выслушав их просьбы (о предоставлении здания для Духовной семинарии в Призрене, разрешении преподавания в школах Закона Божия во внеурочное время, учреждении государственного Совета по церковным делам и т. д.), попросил составить докладную записку обо всех нуждах Церкви и обещал содействие. После встречи владыка Иосиф сказал митрополиту Николаю (Ярушевичу), что он не ожидал того, что маршал «не только не будет бранить его за упорное уклонение от контакта с правительством и за оппозицию, но шутил с ним…»[487].

Храм-памятник Н. Раевскому.

В середине января 1947 г. И.-Б. Тито нанес ответный визит патриарху Гавриилу, который в беседе с ним заявил о своей готовности поддержать правительство в деле восстановления страны, в свою очередь попросив оказать Сербской Церкви материальную помощь, и, не скрывая враждебного отношения к Ватикану, высказался о целесообразности создания независимой от него Католической Церкви в Югославии. Первосвятитель также положительно отозвался об идее объединения славянских народов и выразил желание поехать в Советский Союз. И.-Б. Тито «высказался за сохранение единой православной церкви в Югославии»[488].

27 января руководитель Югославии в разговоре с советским послом в Белграде А. И. Лаврентьевым поставил вопрос о необходимости приглашения патриарха Гавриила Московской Патриархией. И.-Б. Тито также вкратце пересказал содержание своей беседы с предстоятелем[489]. По предложению Совета по делам Русской православной церкви Совет Министров СССР распоряжением от 7 апреля дал свое согласие на приезд в Москву главы Сербской Церкви, и через неделю патриарх Алексий направил соответствующее приглашение в Белград. Однако из-за серьезных внутрицерковных проблем в 1947 г. эта поездка не состоялась.

Несмотря на существующие преграды, было частично восстановлено фактически исчезнувшее в годы войны духовное образование. Возобновивший свою работу в 1945 г. богословский факультет до 1952 г. оставался частью Белградского университета[490]. В Призрене в октябре 1947 г. открылась первая Духовная семинария, еще одна семинария – св. Саввы – начала действовать в 1949 г. в Раковицком монастыре (Белград). Выходивший нерегулярно в годы войны журнал «Вестник Сербской Православной Церкви» («Гласник Српске Православие Цркве») с 1 марта 1946 г. стал выпускаться ежемесячно. «Великий календарь» под названием «Церковь» периодически издавался во время оккупации и после войны до 1946 г. С 1949 г. стал регулярно выходить карманный «Календарь». Весной того же года Союз православных священников Югославии начал выпускать ежемесячную газету «Вестник» («Виесник»)[491].

Между тем весной-летом 1947 г. положение в Сербской Православной Церкви обострилось, вновь возникла угроза раскола. Большая часть епископата во главе с митрополитом Скопленским Иосифом негативно восприняла проправительственный курс святителя Гавриила в первые месяцы после его возвращения. В связи с этим патриарх Гавриил на заседаниях Архиерейского Собора в апреле-мае поддержал ряд оппозиционных по отношению к правительству предложений большинства епископата, а несколько священников, выказавших симпатию новому строю, были преданы дисциплинарному суду. Собор также принял обращение к государственной Комиссии по вероисповеданиям Сербии с изложением различных фактов притеснений верующих на местах, и, не дожидаясь проверки их, опубликовал в журнале «Гласник»[492].

Сказалась ситуация и на отношениях с Московской Патриархией: на Архиерейском Соборе не был утвержден переход Чешской епархии в юрисдикцию Русской Церкви, кроме того, был выражен протест против возможного принятия в юрисдикцию Московского Патриархата нескольких православных общин в Венгрии, святитель Гавриил отложил свою поездку в Москву. При этом митрополит Иосиф настаивал на резкой телеграмме Московской Патриархии по поводу ситуации с православными венграми (подобная телеграмма все же не была послана)[493].