Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен

Выйти на такой цивилизационно-типологический подход с определенным исследовательским результатом возможно методом экстраполяции природы национальной идеи как таковой на национальные идеи конкретных культурно-исторических типов. При этом, вступив в глубоко своеобразный мир каждой цивилизации или группы родственных типологических структур, следует учитывать характер соотношения общего и особенного в их происхождении, становлении, развитии. Иными словами, типологическая методология должна «работать» постоянно.

Учитывая предложенную дефиницию национальной идеи (см. четвертую главу), попытаюсь выявить пути раскрытия особенностей русской идеи.

Исходный тезис состоит в том, что в типологии национальных идей русской идее придается статус национально-исторической идеи. Вот возможный вариант абриса русской национально-исторической идеи.

Можно дополнить указанный исходный тезис рядом соображений.

Первое – органическое, глубинное, универсальное единение российского и русского. Русская идея – это российская идея. Данное положение аксиоматично прежде всего потому, что историко-генетическая динамика, перспектива и судьба России определены Промыслом Божьим. Здесь, думается, работает идея И. А. Ильина о русском народе как многопородной нации.

Второе – более чем тысячелетняя история России является про-мыслительной. А теперь о главном: православная Россия, православная вера, православный народ в содружестве с другими народами обусловили спасение и сохранение православия на чудовищно грозных поворотах истории России, и все это – Божий Промысел. Более того, промыслительная историческая ретроспектива – залог и основание незыблемости православия в перспективе.

Естественно, нельзя не сказать о том, что промыслительность российской истории не ведет к забвению ее трагической судьбы. «…Кризис, приведший Россию к порабощению, унижению, мученичеству и вымиранию, был в основе своей не просто политический и не только хозяйственный, а духовный… Каждому народу даются духовные силы именно для того, чтобы преодолевать эти трудности и творчески справляться с ними, не впадая в разложение и не отдавая себя на соблазн и на растерзание силам зла…»[198]

И. А. Ильин с горечью констатирует (имеются в виду роковые годы Первой мировой войны): «Русские народные массы не нашли в себе этих необходимых духовных сил. и, по-видимому, большинство соблазнилось о вере, о церкви, о родине, о чести и о совести, пошло за соблазнителями. и было порабощено на десятки лет своими соблазнителями»[199]. Вывод Ильина однозначен: «Это есть кризис русской религиозности»[200].

Нет ли во всем сказанном противоречия? Православная Россия, православная вера, православный народ и. духовный кризис, кризис русской религиозности, потеря духовных сил, необходимых для борьбы с социальным злом?

Противоречия здесь нет. Есть другое – важнейшее, о чем со всей страстью, эмоционально говорит И. А. Ильин: «Я глубоко и непоколебимо верю, что русский народ справится с этим кризисом, восстановит и возродит свои духовные силы и возобновит свою славную национальную историю»[201].

Осознание грехов и слабости России, негативных моментов в национальном характере русского народа, ошибок и просчетов в его исторической деятельности – это одно из выражений духовности, истинной патриотичности русского народа и, более того, его способности к покаянию. В статье «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни» (1973) А. И. Солженицын писал: «Дар раскаяния был послан нам щедро, когда-то он заливал собою обширную долю русской натуры. Не случайно так высоко стоял в нашей годовой череде прощеный день»[202].

Обращение к русской идее, возвращение интереса к ней, восприятие ее как национального достояния и исторического богатства России – залог нашего духовно-нравственного возрождения и, естественно, обретения дара раскаяния.

Третье – национально-историческая идея как ведущий тип национальной идеи фокусирует в своем содержании акцент на смысле существования России в мире, ее исторической миссии, ее месте в системе мировых цивилизаций. Этот акцент принципиально отличает национально-историческую идею от идеи локальной. Достаточно сказать, что отмеченная особенность национально-исторической идеи обусловливает и такие ее черты, как временная и пространственная историческая всеохватность (имеется в виду охват истории, пространства и времени российской цивилизации).

В самом деле, «временная история» России, по большому духовному «счету», – это прежде всего время от принятия и утверждения православного христианства от 988 года до наших дней и далее – в определенную Богом судьбоносную бесконечность.