Русская инфинитивная поэзия XVIII–XX веков. Антология

369. Фрагмент из стихов, написанных в 1932 г., появившихся в «Красной нови» в январе 1933-го; вошел в кн. «Сборник стихов» (1934) в качестве заключительной части последнего из четырех «Отступлений в повесть»; посмертно напечатан в составе поэмы «Симбирск» (Эрлих 2015: 89–100). Это наиболее внушительный образец ИП у Э. Как показал Л. Флейшман (2003: 351–352), «полемическое „Отступление в повесть“ <…> представляет собой „ответ“ на всю совокупность поэтических высказываний Пастернака конца 1920‐х – начала 1930‐х годов о современности и революции, но наиболее открыто оно нападает на перекличку Пастернака с пушкинскими „Стансами“». Флейшман отмечает также «выпад против „Века“ Мандельштама» (1922), ср.: И уподобить век свой зверю… и Век мой, зверь мой, кто сумеет Заглянуть в твои зрачки И своею кровью склеит Двух столетий позвонки?; очевидна и отсылка к Маяковскому, ср.: …ломаю песню и Но я себя смирял, становясь на горло собственной песне («Во весь голос»; 1930). Эта полемика «слева» звучит печальной иронией в свете последующей гибели Э. от рук НКВД.

ИС 5+2+(2-1/2)+12, с подхватом после перебивки между чтоб в 3-м из приведенных четверостиший и чтобы в 4-м.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1 РАННИЕ ОБРАЗЦЫ ИНФИНИТИВНОГО ПИСЬМА

1. «Слово о полку Игореве» (XII в.)

Не лѣпо ли ны бяшетъ, братiе, начяти старыми словесы трудныхъ повѣстiй о пълку Игоревѣ, Игоря Святъславлича? Начати же ся тъй пѣсни по былинамь сего времени, а не по замышленiю Бояню! (ИФ 2);

Спала князю умь похоти, и жалость ему знаменiе заступи искусити Дону Великаго. «Хощу бо, – рече, – копiе приломити конець поля Половецкаго, съ вами, русици, хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомь Дону.» (ИС 1+1+2);

<…> чръныя тучя съ моря идутъ, хотятъ прикрыти 4 солнца, а въ нихъ трепещуть синии млънiи. Быти грому великому, итти дождю стрѣлами съ Дону Великаго! Ту ся копiемъ приламати, ту ся саблямъ потручяти о шеломы половецкыя <…> (абсолютная во второй части ИС 1+4);

Жены рускiя въсплакашась, аркучи: «Уже намъ своихъ милыхъ ладъ ни мыслiю смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати, а злата и сребра ни мало того потрепати!» (постепенно абсолютизирующаяся ИС 4);

Великий княже Всеволоде! Не мыслiю ти прелетѣти издалеча, отня злата стола поблюсти? Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Донъ шеломы выльяти. Ты бо можеши посуху живыми шереширы стрѣляти – удалыми сыны Глѣбовы. (ИС 2+2+1).

[Энциклопедия СПИ, 9–12]

1. «Слово» написано поэтической прозой с сильным тяготением к стиховой организации, в частности к повторам и ритмизации, естественно располагающим к применению инфинитивных серий, достаточно, впрочем, элементарных: сравнительно коротких и без двухэтажности, как видно из структурных формул четырех приведенных фрагментов.

Народные стихи

2. «О, лю-лю, мое дитятко…»

Спи-тко подоле, выростёшь поболе. Выростёшь велик – станут девушки любить, Станут девушки любить, станут молодушки хвалить. Станёшь в школу ходить, станёшь книжки учить. Выучишьсё в книге, станёт батюшко женить, Станёшь свататься к невестам, станёшь слыть женихом.

[РПД, 53–54 (54)]

2. ИС 1+1+1+1+1+1+1+1, то есть наиболее элементарный фольклорный тип синтаксического нанизывания. Однако эта формула не отражает реальной смысловой и структурной организации текста, состоящего из 6 пар предложений (включая неинфинитивные), внутри которых отношения стоят на грани подчинительности (с квазипридаточными времени: *Когда станешь в школу ходить, тогда станешь книжки учить), так что альтернативная формула выглядела бы так: ИС 1+1+1+(1-1)+1+(1-1).