Русская история. В самом сжатом очерке

Очень характерно, что первые же «решительные» телеграммы министра внутренних дел непосредственно следуют за подавлением московского восстания. Мы видели, как отвечал Дурново перепуганным помещикам еще в ноябре-декабре 1905 г.: «Все знаю, да ничего не могу поделать». А на новый 1906 г. мы читаем такую телеграмму курскому губернатору: «Чтобы покончить с беспорядками, примите самые суровые меры; деревню бунтовщиков полезно стереть с лица земли, а их самих истреблять без снисхождения силою оружия». Вот как расхрабрился Дурново, справившись с московскими рабочими. А к февралю курский губернатор доносил уже о «чрезвычайном переполнении тюрем», которое вызывало у него даже опасения, поскольку в тюрьмах скоплялся «самый беспокойный элемент». Можно подумать, что в тюрьмы сажали ранее только самую спокойную часть населения.

Опасения губернатора были основательнее, нежели победоносный тон министра. В июне губернатор телеграфировал — уже Столыпину, а не Дурново: «В Курске настроение повышенное, вселяют тревогу неурядицы в войсках, начавшиеся с прибытием с Востока Козловского полка. Нижние чины самовольно уходят в лагеря; при их участии устраиваются импровизированные митинги. Кроме случая с Козловским полком пока явных проявлений неповиновения не было, но влияние пропаганды и революционной прессы несомненно очень велико, и настроение в тюрьмах тоже очень приподнятое и с трудом сдерживается».

И это отнюдь не было местным явлением. В Тамбовской губернии командовавший стражниками урядник доносил, что призванные для усмирения беспорядков «солдаты стреляли в стражу, так как если бы они стреляли в крестьян, то пули не могли бы сыпаться над головами стражи, находившейся позади толпы, чему служит доказательством обнаруженная пуля в мельнице, находившейся на расстоянии полуверсты от села, о чем было доложено ротному командиру. Некоторые стражники при разговоре солдат с мужиками слышали, что солдаты не будут стрелять в крестьян, советовали стражникам также не стрелять в мужиков, высказываясь, что за нужда стрелять в своего брата, — крестьянам необходимо нужно бунтовать, так как у последних мало земли. Солдаты называли стражу продажной шкурой».

Пензенский губернатор писал уже в августе, что у него «пехоты надежных три батальона путивльцев. Оровайцы, инсарцы ненадежны, особенно первые, которыми, по свидетельству военного начальства, пользоваться нельзя. Серьезное положения побуждает меня ходатайствовать об экстренной присылке кавалерии».

Но, освободившись от рабочей революции, самодержавие имело настолько развязанные руки, что могло в конце концов управиться и с крестьянским и с военным движениями одновременно. Чтобы избежать непосредственного соприкосновения солдат с крестьянами, оно пустило в ход артиллерию. Крупное движение в Ставропольской губ. — после разгона I Думы в августе 1906 г. — где обнаружила «неблагонадежность» даже горская кавказская конница, должно было сдаться именно перед «последним средством царей»⁹¹. Тамошний губернатор посылал такие например донесения: «Вчера прибыл в село Петровское, серьезный революционный центр. Артиллерия выпустила семь гранат. Однако население упорствует, не выдает членов комитета. Сегодня утром снова начну обстрел. В соседнем селе Константиновском пробыли три дня. Артиллерия сделала одиннадцать выстрелов, после чего крестьяне составили приговор покорности и выдали первого сентября остальных членов комитета; убитых и раненых нет». Из Петербурга отвечали полным одобрением: «Подавите движение во что бы то ни стало, хотя бы самыми суровыми мерами. Применять на месте военно-полевой суд».

Против пушек были бы конечно бессильны не одни крестьяне⁹². Образчики вооруженного отпора войскам нам встречаются, но в крайне незначительном количестве, и отпора по большей части довольно слабого, скорее — попыток отпора. Один из самых ярких случаев дала Вятская губерния в 1906 г.: «Вятский губернатор 5 сего марта телеграфирует, что, вследствие недопущения крестьянами деревни Васкиной, Яранского уезда, арестовать подстрекателя к составлению противозаконного приговора крестьянина Коновалова, в деревню Васкину был командирован для арестования Коновалова помощник исправника с 34 конными стражниками. Крестьяне, в числе 400 человек, вооруженные ружьями, револьверами, топорами и кольями, напали на отряд стражи, причем тяжело ранили волостного старшину, 10 стражников, из которых один умирает, и повредили руку становому приставу; стражники, защищаясь, отступили. Число убитых бунтовщиков неизвестно. Губернатор на место происшествия вызывает воинскую часть и командирует вице-губернатора».

Это едва ли не единственный случай наступательных действий со стороны крестьян. «Вооруженным восстанием» в настоящем смысле этого слова крестьянская революция была только в Латвии и на Кавказе, о чем мы будем говорить дальше. В России вооруженной была только рабочая революция.