Русская история. В самом сжатом очерке

В 80-х годах на фабриках иногда бастовали не так организованно... А вот образчик того, как распоряжались крестьяне с землей в захваченном имении. В Воронежском уезде в 1906 г. «крестьяне села Марьевки Верхнехавской волости 3 июня поделили между собой землю помещика Потамошнева («скупого, вздорного, бессовестно эксплоатирующего крестьян» человека, по отзыву местного жандарма) по 4 десятины на душу, причем самому Потамошиеву отвели 5 десятин. Надо вспомнить эту, сейчас приведенную, характеристику Потамошнего, чтобы оценить поступок крестьян.

У крестьян была вполне определенная цель, ясно видная даже и полицейским наблюдателям поумнее. Лучше и короче всего выразил это знаменитый адмирал Дубасов, усмирявший ряд восставших губерний. Из Курской губернии он писал в ноябре 1905 г.: «Главной причиной возникшего здесь движения — давно обостренный вопрос земли; крестьяне считают, что источник всех их тягостей — малоземелье; у помещиков земли много, они решили выжить помещиков, завладеть их землею. Деятельная пропаганда подняла их на это; агитировали местные элементы, частью пришлые; толчком был манифест 17 октября, ибо ожидали земли, но не получили».

Чрезвычайно характерно это преломление в крестьянском сознании манифеста 17 октября. Интеллигенция ждала от него «настоящий конституции»; рабочие ничего не ждали; крестьяне ждали земли.

Некоторых «усмирителей» это наблюдение навело на весьма логический вывод — ликвидация крестьянского движения при помощи «безотлагательной и радикальной аграрной реформы, проведенной в жизнь никак не позднее будущего 1906 г.». «С этой целью, — писал из Тамбовской губернии генерал Струков, — представляется учредить во всех уездах особые комиссии, которые, при участии уполномоченных от каждого сельского общества и представителей от местных землевладельцев, исследовали бы экономическое положение каждого сельского общества и наметили те наиболее существенные нужды каждого из них, удовлетворение которых безотлагательно необходимо. Далее было бы крайне желательно теперь же сделать распоряжение, чтобы Крестьянский банк удовлетворял ходатайства крестьян о покупке земли по возможности немедленно, при минимуме формальностей, не откладывая оценок покупаемой земли, не требуя заключений по каждой покупке и продаже от местных земских управ».

Так торопились тамбовские помещики отделаться от земли. Тамбовское дворянское собрание со своей стороны предлагало «признать наилучшим необходимым средством для успокоения возникших беспорядков скорейший созыв Государственной думы на точном основании манифеста 17 октября, причем признать необходимым, чтобы крестьянский вопрос был поставлен в Думе на первую очередь. Просить губернского предводителя дворянства это заключение собрания довести до сведения председателя совета министров, графа Витте».

Памятником этого вида помещичьей паники осталось «дело» совета министров 1906 г. об аграрной реформе, с целым рядом проектов высочайшего манифеста о дополнительном наделении крестьян землею. Но проекты остались проектами, а к тому времени, когда собралась I Государственная дума, было твердо решено Думу разогнать, если она осмелится только заговорить об аграрном вопросе.

Причиной было отнюдь не прекращение аграрных волнений, — напротив, именно во время заседаний I Думы они и вспыхнули последний раз яркой вспышкой. У этой вспышки был ряд причин, не имевших никакого отношения к Думе. Тут был и «манчжурский солдат» — демобилизованный армеец, вернувшийся с Дальнего Востока. Его присутствие засвидетельствовано и губернаторскими донесениями, упоминающими иногда, что тот или другой крестьянский агитатор набрался вольных мыслей «во время пребывания в действующей армии на Дальнем Востоке». Тут сказался и неурожай: в 1905 г. хлеба родилось меньше по сравнению с 1904 г. (когда урожай был выше среднего) на 15% по всем землям — помещичьим и крестьянским; а мы знаем, что и в обычные годы крестьянский урожай был меньше помещичьего. Но всколыхнули крестьян конечно и выборы в Думу, что отразилось между прочим рядом крестьянских наказов, к сожалению до сих пор еще мало изученных, — а они не менее любопытны, чем французские наказы 1789 г. Но в числе всех этих разнообразных причин крестьянского движения 1906 г. не было одной: не было рабочей революции. Разбитая на баррикадах в декабре она тоже не могла подняться, и хотя кривая забастовок весною 1906 г. и дала крупный взмах кверху, ничего подобного октябрю или декабрю более уже не было. И этого было достаточно, чтобы правительство осмелело.