Русская история. В самом сжатом очерке

На собрания являются женщины наравне с мужчинами. Собрания происходят в зависимости от погоды: под открытым небом или в помещении, например в школе или церкви. Запоздавших торопят звоном в церковный колокол. Интерес представляют собрания, на которых обсуждаются припципиальные общественные и даже научные вопросы. И на такие собрания собираются все поселяне и поселянки, хотя активно могут участвовать в них лишь наиболее развитые, — обыкновенно рабочие из города, занимавшиеся само-образованием, и местные интеллигенты. Среди развитых рабочих в деревне — в высшей степени симпатичные типы, жаждущие знания и высоко ставящие науку, независимо от ее прикладного, утилитарного значения. На мое удивление и замечание, что такой взгляд редко встречается в интеллигенции, что наука ценится и в образованном обществе по степени материальной полезности, один из таких рабочих мне заметил, что иного отношения от современных интеллигентов и нельзя ожидать, так как современные интеллигенты происходят из буржуазии или носители буржуазного миросозерцания, естественно, что они и на науку смотрят с буржуазной, утилитарной точки зрения...

Надо однако отметить, что некоторые деятели чувствуют если не этот существенный пробел духовного порядка, то недостаток образования в народе, доходящий порою до крайнего невежества. И эти некоторые, к моему удивлению, не из интеллигенции, а из рабочего сословия; развитые рабочие с особенной горечью оплакивают этот пробел, ближе стоя к народу и лучше оценивая возможные последствия такого пробела при упрочении прогрессивного дела. «Наша беда в том, — говорил мне один из таких развитых рабочих, — что свобода застала нас врасплох: она пришла к нам раньше, чем образование». И тем страстнее занимаются они, эти рабочие, самообразованием, составляя с этой целью кружки и товарищества, — занимаются даже сейчас, в боевой момент... Умственный свой кругозор гурийцы стараются расширить слушанием принципиальных дебатов на различных собраниях, представляющих зачатки своего рода народных университетов. На одном из таких собраний гастролировал известный в околотке оратор Хтис-Цкалоба, действительно выдававшийся ясностью изложения и знанием дела. Шел спор двух фракций социал-демократической партии, так называемых «большинства» и «меньшинства». Хтис-Цкалоба был оратором «большинства», но единственным оратором. Против него выступил ряд противников. Прения напоминали университетский диспут диссертанта, специально проработавшего свою тему, в схватке с многочисленными принципиальными оппонентами из публики. Оппоненты Хтис-Цкалобы старались привлечь на свою сторону неподготовленную и мало понимающую публику громкими, заискивающими фразами об интересующих ее общественных вопросах. Наш оратор однако не терял спокойствия и шаг за шагом старался разбить своих оппонентов. Многие из присутствующих зевали, как и у нас на лекциях и диспутах, но многие слушали, затаив дыхание. Темою в значительной степени являлся вопрос о роли рабочих и Маркса в выработке научного социализма. Об общем интересе народа можно судить по тому, что прения с двух часов пополудни длились до часу ночи, и большинство собрания досидело до конца»¹⁰¹.

Из дальнейшего рассказа об одной демонстрации видно, что начальство в Гурии, собственно, оставалосъ, но играло совершенно своеобразную роль: «Рассказывали, что пристав очень боялся, как бы его не заставили нести красное знамя во главе процессии».

Это освобождение собственными силами из-под царского ига маленькой страны, в сотню тысяч с небольшим жителей, исполнило величайшим энтузиазмом всех наших товарищей летом и осенью 1905 г. Меньшевикам казалось, что здесь осуществился их идеал «революционного самоуправления»: в Тифлисе сидит царский наместник, а в Гурии, под носом у Тифлиса, царствует полная свобода! И свобода, завоеванная оружием, — прибавляли большевики, — вот вам пример возможности в России успешного вооруженного восстания.