Русская история

Описывая далее болезнь князя Михаила Одоевского, царь обращается затем к отцу его с такими словами: «И тебе, боярину нашему и слуге, и детям твоим через меру не скорбить, а нельзя что не поскорбеть и не прослезиться и прослезиться надобно, да в меру, чтоб Бога наипаче не прогневить и уподобитца б тебе Иову праведному. Тот от врага нашего общего, диавола, пострадал – сколько на него напастей приводил? Не претерпел ли он, и одолел он диавола, не опять ли ему дал Бог сыны и дщери? А за что? За то, что ни во устах не погрешил, не оскорбился, что мертва быша дети его. А твоего сына Бог взял, а не враг палатою подавил. Ведаешь ты и сам, Бог все на лутчие нам строит, а взял его в добром покаянии... Не оскорбляйся, Бог сыну твоему помощник; радуйся, что лутчее взял, и не оскорбляйся зело, надейся на Бога, и на Его родшую, и на Его всех святых. Потом, аще Бог изволит, и мы тебя не покинем и с детьми и, помня твое челобитье, их жаловали и впредь рад жаловати сына его, князь Юрья, а отца рад поминать. А князь Феодора и пожаловал, от печали утешил, а на вынос и на всепогребальные я послал, сколько Бог изволил, потому что впрямь узнал и проведал про вас, что, опричь Бога на небеси, а на земли опричь меня, никого у вас нет, а я рад вас и их жаловать, только ты, князь Никита, помни Божью милость, а наше жалованье. Как живова его жаловал, так и поминать рад... А прежде того мы жаловали, к тебе писали, как жить мне, государю, и вам, боярам, и тебе, боярину нашему, уповать на Бога, и на пречистую Его Матерь, и на всех святых и на нас, великого государя, быть надежным; аще Бог изволит, то мы вас не покинем, мы тебе с детьми и со внучаты по Бозе родители, аще пребудете в заповедях Господних и всем беспомощным и бедным по Бозе помощники. На то нас Бог и поставил, чтобы беспомощным помогать. И тебе бы учинить против сей нашей милостивые грамоты одноконечно послушать с радостью, то и наша милость к вам безотступно будет». Окончив письмо, царь делает на нем такую приписку: «Князь Никита Иванович! Не оскорбляйся, токмо уповай на Бога и на нас будь надежен».

В этом письме вы видите человека чрезвычайно доброго, умеющего любить, умеющего говорить, думать и чувствовать очень тонко. Та же способность понимания и способность нравственно оценить свое положение и свои обязанности сказались, между прочим, и тогда, когда Алексей Михайлович был душеприказчиком у патриарха Иосифа и не решался ни взять, ни купить себе что-нибудь из вещей патриарха. Из последних его особенно прельщала серебряная посуда, но он воздержался и пишет Никону, что не хочет ничего покупать. «Не хощу для того, и от Бога грех, и от людей зазорно; а и какой я буду приказчик, самому мне (вещи) имать, а деньги мне платить себе ж».

Но не стеснялся царь Алексей Михайлович, если ему приходилось кого-нибудь не утешать, а бранить и наставлять; тогда он имел обычай в своем послании очень пространно указывать вину и показывать, против чего именно и как много погрешил виновный. Речь царя в этих случаях была строгой, нравственной сентенцией, иногда очень жестокой и резкой, но всегда доказательной. В таких посланиях особенно ярко высказывается, как много царь думал и как основательно думал.

Мы не имеем возможности обстоятельно излагать философские воззрения царя, хотя они очень любопытны, и мы ограничимся здесь лишь отдельными примерами. Выходя из религиозно-нравственных оснований, Алексей Михайлович, например, имел ясное понятие о значении царской власти – как власти, происходящей от Бога и назначенной для того, чтобы «разсуждать людей вправду», и «беспомощным помогать». В письме к князю Одоевскому царь рассуждает о том, «как жить мне, государю, и вам, боярам», и пишет: «Богом и государю и боярам дарованы люди... рассудите правду, всем равно».