Русская история

Мы знаем, что в служебных рукописных книгах было много неправильностей. Еще Иван IV на Стоглавом соборе поставил вопрос о божественных книгах: он говорил Собору, что «писцы пишут книги с неправильных переводов, а написав, – не правят». Хотя Стоглавый собор и обратил большое внимание на неправильности в рукописных книгах, тем не менее в своих постановлениях он сам впал в погрешность, узаконив, например, двуперстие и сугубое «аллилуйя». Об этих вопросах спорили еще на Руси в XV веке, не зная, двумя или тремя перстами креститься, петь «аллилуйя» дважды или трижды.

В первых печатных богослужебных книгах при Иване IV допущено было много ошибок; то же самое было и в книгах, напечатанных при Шуйском. Когда же после смуты был восстановлен Печатный двор, то прежде всего решили исправить книги. И вот в 1616 году это было поручено Дионисию, известному нам архимандриту Троицкого монастыря, и монахам того же монастыря Логгину, Филарету и другим «духовным и разумным старцам». Относительно Дионисия мы знаем, что это была за личность: добродушная и высокая его натура, умевшая будить в массах патриотизм в бедственное время смуты, оказалась не способной к практической обыденной деятельности; архимандрит не мог держать в строгом повиновении себе братию. Большим, чем архимандрит, влиянием пользовались в монастыре певчие-монахи Логгин и Филарет, оба с удивительными голосами. Филарет был так невежествен, что искажал не только смысл духовных стихов, но и православное учение (например, божество он почитал человекообразным). Оба они ненавидели Дионисия, и вот с такими-то пришлось архимандриту приняться за дело исправления книг. Уже из одного того факта, что никто из справщиков книг не знал по-гречески, видно, что дело исправления не могло идти удовлетворительно. Да и мысль о поверке исправляемых книг по старым русским и греческим рукописям никому не приходила в голову. Как бы то ни было, принялись за исправление. Между справщиками дело не обошлось без распрей. Вначале возник спор по следующему случаю: Дионисий вычеркнул в молитве водоосвящения ненужное слово «и огнем». Пользуясь этим, Логгин, Филарет и ризничий дьякон Маркел отправили в Москву на Дионисия донос, обвинив его в еретичестве.

В то время в Москве еще дожидались Филарета Никитича и делами патриаршества управлял крутицкий митрополит Иона, человек, не способный как следует рассудить это дело. Он стал на сторону врагов Дионисия. Кроме того, вооружили против Дионисия и царскую мать – царицу Марфу, – да и в народе распустили слух, что явились такие еретики, которые «огонь из мира хотят вывести». Дело кончилось осуждением Дионисия на заключение в Кирилло-Белозерский монастырь; но это заточение не было продолжительно. Вскоре в Москву приехал иерусалимский патриарх Феофан, при котором возвратился и Филарет Никитич и был поставлен в патриархи. Снова произвели дознание о деле Дионисия и оправдали его; но в Москве продолжался спор о так называемом прилоге «и огнем». Филарет, не успокоенный доказательствами Феофана, просил его, приехав в Грецию, хорошенько разузнать об этом прилоге. Феофан исполнил его просьбу и вместе с александрийским патриархом прислал в Москву грамоты, подтверждавшие, что прибавка «и огнем» должна быть исключена. Таким образом, решено было уничтожить прилог.

Исправление книг не прекращалось и при патриархах Филарете (1619–1633) и Иосифе (1634–1640), но на исправление смотрели как на дело домашнее, ограничиваясь исправлениями ошибок пера, исправляя домашними средствами, то есть не считая нужным прибегать к сличению наших книг с древнейшими греческими. Мысль о необходимости этих сличений, однако, проскользнула еще при Филарете: в 1632 году приехал с Востока архимандрит Иосиф и был определен для перевода на славянский язык греческих книг, необходимых для церковных нужд, и книг на «латинские ереси», да и кроме того, его обязали «учити на учительном дворе малых ребят греческого языка и грамоте». Но в начале 1634 года Иосиф умер, и школа его заглохла.

И при патриархе Иосифе (1642–1652) исправление шло все тем же путем, то есть исправляли русские люди, не обращаясь к греческим книгам. На дело исправления много влияли при Иосифе некоторые люди, ставшие потом во главе раскола, – таковы протопопы Иван Неронов, Аввакум и дьякон Благовещенского собора Феодор, все из кружка Степана Вонифатьева, близкого к патриарху благовещенского протопопа и царского духовника. Может быть, их влиянием и было внесено и распространено при Иосифе много ошибок и неправильных мнений в новых книгах, как, например, двоеперстие, которое стало с тех пор считаться единственным правым крестным знамением.