Когда я был еще в Петербурге и у Вас, мы условились, чтоб я Вам написал в деревню о том, в чьих руках находится мое прошение, и потом Вы уже сами любезно что-нибудь сделаете, но я, простите, будучи сам в деревенской тиши теперь, сознавая, как неприятны другие мелкие дела… не пожелал нарушить Ваш покой, и как ни важно мое дело, до 25 июля, т. е. дня приезда Вашего в Петерб[ург]. Теперь я в Витебске, т. е. на родине. По вечерам иду один: по набережной реки, полям, деревням, и ночью замираю вместе с луной у мелкого кустарника с своеобразной, мной давно составленной молитвой на губах. Я стараюсь осторожно совлекать с себя мантию моих петербургских неудач и погружаться в поэзию деревенской тиши. О! Я не забываю, Русская земля! Я, хотя бывший сын другой земли, мне понятна душа твоя… моя душа – твоя…
Марк Шагал. Санкт-Петербург, около 1908
Но, дорогой Барон, простите за такое наивное распространение, но я не могу быть сухим к тем, котор[ые] меня понимают… Не могу не предаваться печальным раздумьям моего будущего в минуты, когда мое «я» не хочет, или, вернее, не может радоваться небу… Тогда вспоминаю Вас и умоляю в последнее время, когда к моему несчастному призыву остался месяц, приложив все возможные старанья в достижении мной прошением (по № 47.337) желаемую отсрочку по воинской повинности, иначе я простой рядовой и через месяц я под ружьем, а не в искусстве на 4 года.
Быть иль не быть, погасив свое светило, или раздуть все шире и шире… в Ваших руках, люди! И вот, дорогой Барон, я думаю, добродетелью Вашей Вы жизнь мою обновите… Не могу больше писать… просить… только не забудьте, как не забывали до сих пор… и осчастливите меня, если чиркнете мне несколько слов в ответ, что не оставлен без внимания Вами или… Жду томительно.
Ваш Моисей Шагал.
Перед отъездом был в министерстве в отделе по воинской повинности, но прошение в тот день перевелось лишь к ним из Высочайшей канцелярии, и на вопрос, в чьих руках оно будет? мне, конечно, не ответили.
Всего хорошего! Не забудьте.
ОР РНБ. Ф. 183 а. Ед. хр. 1251. Л. 18–19. Автограф.
Опубл.:
Печатается по автографу.
7. Шагал – барону Д.Г. Гинцбургу
Дорогой Барон
Спешу известить, что письмо Ваше, дорогое для меня, получил. Меня в высшей степени тронуло то, что, несмотря на все Ваши дела, захватывающие Вас со всех сторон, Вы уделили мне – такому маленькому ужасно мизерному человечку, Ваше бесценное внимание и согласие сделать что-либо с моим прошением. Теперь прошение было, пишу Вам, у Могилевского губернатора (в его губернии призываюсь)14
с запросом о моем семейном положении. Ответ послан уже обратно заПри всех невзгодах (и, быть может, это эгоизм) стараюсь забываться, надеясь на моих лучших знакомых доброде[те]лей…
Будьте здоровы и вечно живы, не забывайте
Ваш искрен[не] пред[анный] Шагалов
Не приехал ли милый Илья Яковлевич Гинцбург, кланяйтесь, пожалуйста, им.
ОР РНБ. Ф. 183 а. Ед. хр. 1251. Л. 15–16, 17 (конверт). Автограф.
Опубл.:
Печатается по автографу.
8. Шагал – барону Д.Г. Гинцбургу
Высокочтимый барон
Давид Горациевич!
Наконец пришел я к Вам. Мне физически легче Вам написать, что жду здесь Вашего ответа в хлопотах относительно матер[иального] известного моего положения. Но О! Что-то инстинктивно предчувствую Ваш отказ, отрицательный ответ, и этим Вы мне будто говорите, что я недостоин Ваших дорогих хлопот в моей судьбе, и к вечно сомневающейся моей натуре прикладывается еще одно большое сомнение: в ненужности моего существования в Искусстве и вообще.
Вам пред[анный] Шагал
ОР РНБ. Ф. 183 а. Ед. хр. 1251. Л. 7, 8 (конверт). Автограф.
Опубл.:
Печатается по автографу.
9. Шагал – барону Д.Г. Гинцбургу
Четверг 1908. Захарьевская, д. 25, кв. 1316
Высокочтимый Барон Давид Горациевич!