Русская книга о Марке Шагале. Том 2

– У него, конечно, были спонсоры в разных странах, в том числе и в России. Помог и Пьер Матисс, сын великого художника, с которым они вместе отправились в Соединенные Штаты, когда началась вторая мировая война. Пьер открыл в США галерею французского искусства. В ней были представлены многие художники, оказавшиеся в Америке в изгнании. Выходцы из России вместе работали в Нью-Йорке. После того как Шагалу пришлось покинуть Францию, он чувствовал себя ужасно несчастным. Когда он только начинал вписываться во французский художественный пейзаж, к власти пришли нацисты.

– Разве он не мог остаться после войны в Соединенных Штатах?

– Он этого не хотел. Дед, подобно повару, точно знал, что ему надо для того, чтобы приготовить свое «фирменное» блюдо. Ему нужны были французская атмосфера, свет и краски. Он предпочитал жить во Франции, сохранив свой русский багаж.

– Шагал считал себя художником русским или французским?

– Он считал себя просто художником. Он получил французское гражданство, но сохранил российские корни.

– Некоторые эксперты лучшим периодом в творчестве Шагала считают русские годы…

– Русский период, несомненно, сыграл исключительную роль. Был ли он лучшим? – Все зависит от подхода к его творчеству. Я полностью согласна с тем, что его декорации для Еврейского театра – это великие творения во всей истории искусства ХХ века.

– Оказала ли Франция влияние на Шагала?

– Его работы, сохранив свою трагичность, становятся более легкими, воздушными. В них чувствуется больше свободы.

– Как складывались его отношения с французскими художниками? Кажется, он не ладил с Пикассо?

– Тем более что Пикассо был все-таки испанским художником. Между ними, разумеется, существовало соперничество. Мой дед больше всего восхищался Анри Матиссом. После того как Матисс сделал витражи для Капеллы четок в городке Вансе на юге Франции, Шагал решил посвятить себя религиозному искусству. Мой дед был в более близких отношениях с поэтами – Блезом Сандраром, Луи Арагоном, Андре Мальро. Кстати, он проиллюстрировал многие поэтические сборники.

«РУССКИЙ САЛАТ»

– Действительно он очень любил русскую поэзию – Блока, Маяковского, Есенина?

– Я не думаю, что он делал различие между русской и французской поэзиями, которые для него выражали одни и те же чувства. Мне кажется, что исключительное богатство русской литературы, поэтическая мелодика трансформировалось на его холстах в цвета и краски.

– Почему он вернулся в Россию, где не был полвека, только в 1973 году?

– Его пригласила министр культуры Екатерина Фурцева для того, чтобы он подписал свое панно, созданное для Еврейского театра. Для него это была очень волнительная поездка. Однако в Витебск, к счастью, он не поехал. Тот Витебск, который он знал, был полностью разрушен. Дед вернулся из этой поездки потрясенный. Ему казалось, что он побывал в каком-то ином мире – на других небесах. Он был очень рад, что та Россия, которую он покинул, осталась той же в плане духовном, культурном, в том, что касается отношений между людьми. У него было такое ощущение, что никогда из России и не уезжал. И любовь к ней он сохранил до своих последних дней.

– Они были близкими друзьями с Ростроповичем…

– В Национальном музее библейского послания Марка Шагала, которому он подарил свои произведения, есть зал, где каждый год дают концерты знаменитые исполнители. И несколько раз там выступал Ростропович.

– Какой был характер вашего деда?

– Он бывал разным – грустным, веселым. Словом, его характер напоминал то, что французы называют «русским салатом», в котором все перемешано. Художники обычно не отличаются большим красноречием, а Шагал был человеком скорее застенчивым, но исключительно хорошо чувствовал людей и вообще обладал даром предвидения.

– Кажется, ему было присуще сильное чувство юмора…

– Его отличала и любовь к жизни, благодаря которой ему удалось вынести многие испытания. Дед предпочитал одиночество, которое ему было необходимо для творчества. Но он не был одиночкой. Ему нравилось общество людей, но он старался не проводить с ними слишком много времени. Его всегда ждала работа. Когда художник творит, он никогда не бывает одиноким. Он всегда остается со своими внутренними демонами, с которыми ему приходится сражаться. И при этом надо еще сражаться с холстом, красками, кистями, сюжетами, вести диалог со своими героями.

Марк Шагал. 1977. Фото Андре Виллера