Русская книга о Марке Шагале. Том 2

– Мы недавно обнаружили великолепную картину деда, напоминающую его полотно «Зеркало» 1915 года в Русском музее. Эта картина находилась у западного коллекционера. Время от времени «неизвестные» Шагалы появляются и на российском рынке.

– Вы имеете в виду подделки?

– Да. И поэтому к неизвестным работам надо относиться с недоверием. Первое впечатление обычно бывает безошибочным. Но его надо подтвердить научными доказательствами. Русский эксперт – она была хранительницей Русского музея – разработала методику, позволяющую определять подлинность картин. Есть много поддельных Шагалов, которые были изготовлены еще в конце 10-х – начале 20-х годов прошлого столетия. Тогда дед возглавлял художественную школу, и у него были ученики, которые работали в его манере. Раньше моя мама классифицировала подделки по странам, а когда их стало уж очень много, мы объединили их по темам – обнаженные, скрипачи, религиозные сюжеты и т. д.

– Почему же Шагал уехал из России?

– По идеологическим причинам. В художественной школе, где он работал вместе с Малевичем и Лисицким, взяли верх новейшие формалистские тенденции. Эти мастера проповедовали новую религию, которая полностью отрицала фигуративное искусство. С их точки зрения, Шагал был художником «реакционным», который отказывался примыкать к новой школе абстрактного искусства. Он не хотел отказываться от изображения во имя каких-то линий и квадратов. Однако его жена Белла настаивала на том, чтобы Шагал не боролся с новейшими течениями. Да он и не был из тех, кто борется.

Мерет Мейер. Витебск, 21 июля 1997. Фото А. Хитрова

– Значит, Шагалу пришлось покинуть Россию из-за Малевича?

– Скорее, благодаря Малевичу. Случилось то, что должно было случиться. Та тяга к свету, которую он почувствовал во время своего первого пребывания в Париже еще до первой мировой войны, неудержимо влекла его во Францию.

– Кого он считал своими учителями в России?

– Глядя на русские иконы, и прежде всего, иконы Андрея Рублева, невозможно не заметить связь с ними полотен Марка Шагала. Я вижу также сходство его работ с картинами Репина и других русских художников XIX века. Оказали влияние и русская литература, поэзия, музыка. Все это наполняло атмосферу того времени. Я бы также упомянула итальянские фрески Пьеро дела Франческо и Джотто. И весь этот «багаж» помог ему заполнить пространство «между небом и землей». Кстати, у самого Шагала не всегда ясно, где земля, а где небо. Часто они перевернуты.

– Что дал ему родной Витебск?

– Именно в Витебске он открыл свой внутренний свет, который стал для него символом. Его корни так глубоко ушли в русскую землю.

– Получил ли сразу Шагал признание во Франции?

– Совсем нет. Когда он впервые приехал в Париж в 1910–1911 годах, он не пользовался никаким успехом. Когда он жил в общежитии художников «Ля Рюш» («Улей»), покупатели ходили не к нему, а к другим художникам. Это приводило его в отчаяние. Принято считать, что жившие там художники работали вместе бок о бок. В действительности все было совсем иначе. Они избегали друг друга и с ревностью относились к клиентам, которые приходили не к ним. Это сегодня принято считать, что «Ля Рюш» был замечательной коммуной, где все были друзьями. Разве что художники, говорившие на одном языке и любившие селедку, общались между собой несколько больше, чем другие. Но тогда ни о каком успехе речи не было.

«ФРАНЦУЗСКАЯ АТМОСФЕРА И РУССКИЙ БАГАЖ»

– И когда Шагала начали покупать?

– Первая его работа была продана в Германии. А к успеху он шел очень медленно, маленькими шагами. Он жил в Берлине, и еврейская община предлагала ему работу, но он не захотел там остаться, хотя, быть может, в Германии ему было бы и легче. Тем более что наша бабушка превосходно знала немецкий, а сам Шагал говорил на идише, который все-таки ближе к немецкому, чем к французскому.

– Тем не менее, он непременно хотел вернуться в Париж.

– И в Париже деду очень помог известный маршан и издатель Амбруаз Воллар, заказавший ему иллюстрации к гоголевским «Мертвым душам». Кроме того, время от времени у Шагала были маленькие выставки, поступали заказы на оформление книг и журналов. Но не было никакого бума. Деду приходилось ужасно много трудиться. Да еще разразился экономический кризис 1929 года, и бабушка сама вела переговоры о продаже картин.

– Когда же пришел к Шагалу большой успех?