Русская куртуазная повесть Хvi века (СИ)

В своде булгарских летописей ("Нариман тарихы"), изданном в 2008 г. в Софии, ничего подобного нет. Утверждение о переходе на сторону Сумбеки (современную свою татарскую популярность обретшей трудами русских беллетристов и поэтов) просто абсурдно: оно никак не отразилось, ни на положении касимовского войска в составе московских полков, ни на положении Шигалея, отвечавшего за подданых. В конце-концов, как будто, мне удалось отыскать источник: "Как я и рассчитывал, верные нам мелкие мастера быстро свергли тазикбашцев старого Магистрата и возглавили новый Тюмэн, а Галикай немедленно объявил себя нашим союзни- ком и пошел к Казани, обрастая по пути толпами восстающих игенчеев - кара-чирмышей и казанчиевских курмышей. Ему удалось занять крепость Биек-тау, и 'бетле татары' принуж- дены были отодвинуться от Казани. Опасаясь удара арских ка- занчиев, освободившихся от присутствия значительной части повстанцев, алатцы вызвали на помощь русские войска. Они появились зимой, таща за собой огромные пушки. Их сделали для балынцев альманские (немецкие) мастера по образцу больших пушек Биктимера и его сыновей. Эти орудия могли стрелять ядрами по колено и в пояс взрослому человеку, и московский улубий Ибан по прозвищу Алаша надеялся с их помощью разбить казанскую посадскую стену... 130 тысяч русских двигались к Казани по льду Кара-Идели и Джунской (Нижегородской) дорогой, ободренные обещаниями алатских воров взять город 'у робкой бабы' с первого же выстрела, как жалкую деревню Однако алатцы уверили смущенного улубия в отсутствии у казанцев больших сил, и русские все же подошли к Казани и начали сильный обстрел города. Во время него у Большого Тараса Булакской стены погибли мои дорогие друзья - сын Сафы Гази-Гарай и крымский посол Арслан Челеби... Мать Гази - Суфия - была дочерью сестры анчийского 'Бата'..., перешедшего на службу Державе, и одного из потомков пос- леднего урусского бека Башту Даниля... Ее выкупили из плена в Багча-Болгаре (Бахчисарай) наши послы, среди которых оказался ее дво- юродный брат... Сафа, бывший тогда в Крыму, помог этому... Гази не испытывал никакого интереса к государственным делам, зато охотно выучился у меня стихосложению, а у Ис- кандера - рисованию и помогал мне в описании Казани. Под влиянием моих рассказов, он захотел поехать послом в Персию - но только лишь за тем, чтобы совершенствоваться в стихос- ложении... Сафа подозревал умного сына в намерении захва- тить пост улугбека и, стремясь напугать его, казнил любимого им воспитателя Байбека... Во мне с каждым днем все сильнее звучат слова юного Гази, которые он посвятил памяти доброго старика, философа и любителя стихосложения Байбека: Разве можно любить этот мир, зная, Что ты его в свой час оставишь? Лучше относиться к этой жизни, как к сну, После которого, по воле Всевышнего, Ты пробудишься для настоящей радости... После обстрела, который, казалось, мог разбудить и мер- твых, русские - с присущей им одержимостью - полезли на стены. Пленные балынцы потом рассказывали, что аль- манские юлдаши Алаши закрывали глаза, чтобы не видеть жуткой картины кровавого балынского приступа. Нашим тысячам воинов пришлось очень трудно, а когда крымские юлдаши вдруг дрогнули и оставили неприятелю часть Арской стены, началась страшная паника. Сююнбика вбежала ко мне с ужасным криком о помощи, презрев все обычаи. Тогда я вышел к ней в воинских доспехах и словами о том, что мы защищаем в городе не себя, а свою исламскую веру, власть менлы и ее сына, привел в чувство. Потом я заставил ее одеть алпарские (рыцарские) доспехи, взять в руки саблю и казанс- кий стяг и повел с собой к месту вражеского прорыва. На сте- не уже были русские, но кавэсцы и ополченцы, увидев нас, ободрились и сбили неверных с нее. Мы стали на ней, и были недвижимы даже тогда, когда урусы вновь полезли на стену и едва уже не хватали нас руками. Теперь, однако, в народе не было уже смятения. Многие жены и дочери мелких хозяев и кавэсцев облачились, по примеру бики, в доспехи, и вместе с отцами, братьями и мужьями бросились в схватку. В этот момент подошли черемшанцы Атны с примкнувшими к ним повстанцами и ударом из Арского леса заставили противника прекратить приступ. У нас пало полторы тысячи стрельцов и ополченцев, 300 черемшанцев, 500 крымцев и 2 тысячи про- стого люда. У неверных - 30 тысяч воинов" (Мухамедьяр Бу-Юрган) . ...Сеит Казани в 1546 - 1551 годах (казнен Шигалеем в авг. 1551 г.) [ПСРЛ, т. 19, с.75] имеет хорошо известное имя Буюрган (в ЛНЦ и Лицевой Летописи Абуюрган), подтвержденное одноименным топонимом на Волге. Чтоб составить представление об источнике, откуда идут сведения о некоем казанском сеите "поэте Мехаммадьяре Бу-Юргане", я оставляю ссылку на источник, рассказывающий о нем, ибо он не внесен в перечень экстремистских; его слога, однако, достаточно, чтобы отнестись к нему, как к развесистой клюкве - наших русофобских <...>-большевицких дней, к ней, впрочем, строгих юридических требований и не нужно: http://www.zinnur.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=218&Itemid=42.