Русская куртуазная повесть Хvi века (СИ)

Лишь СКЦ говорит о роли Сумбеки в удержании Казани: летописные источники и А.М.Курбский называют номинального хана, малолетнего Утемыш-Гирея. Мусульманские (древние, чуждые путинско-большевицкого новодела наших дней) - не допуская возможности начальствования над эмирами женщины, просто промолчали о командующем. А связи казанцев с Османским султанатом, предположенные Г.Н.Моисеевой, неожиданно удостоверились в 1965 году. Тогда в Турции, в библиотеке Зейтиногуллары ильчи Таушанлы (Кутахья), был открыт сборник рукописей (? 2348, листы 60-64) с сочинением астраханского поэта и географа хаджи-Шарифи "Зафер наме-и Вилайет-и Казан", свидетеля осады, направленным тогда же султану Сулейману Законодателю (иногда Шарифи отождествляется с казанским муллой Кулшарифом , убитым при штурме ханского гарема и мечети 02 октября, там, где был пленен хан Едигер). Сочинение было издано З.Валиди [Z.V.Togan "Каzаn Hanliginda Islam Turk Kulturu"\ "Islam Turkleri Enstitusu Drrgisi", 1965, C.III, S.3/4. 194-195], турецкий комментированный перевод, выполненный Мелек Узъетгин, издан в РФ ["Эхо веков", Казань, ?1, 1995]. Рассказывая султану об апокалиптическом действии пушек и катапульт неверных, о победе правоверных над их 800-тысячным (sic...) войском, Шарифи восклицает: "Грешные неверные, на двух равнинах крепости лежали пищей для собак, куском для волков и гиен. Не было места, куда можно было бы ступить ногой. Стихи:

Словно навьючены на спину дрова, без стрижки

Головы людей лежали на этой широкой и открытой площади. -

Сражения, подобные этому, продолжались без перерыва в течение 16 ночей. На 15-й день Уничтожающий Неверный, в развеянном, отозванном, выгнанном и разгромленном виде <таково представление о русской грамматике у тюркского переводчика!..>, повернул обратно. Хвала Аллаху, помогающему рабу своему, ценящему войско свое - и врага, повергнутого поражению!". Это созвучно пояснительной приписке Ивана Васильевича в Лицевую Летопись, разделенной союзом 'а': '...множество-много людей на обе страны побито. А въ городе ис пушекъ убили...' [ПСРЛ, т. 13\2, с.461]. Малозаметные политические последствия неудачи были огромны: Судебник 1550 года неожиданно вводит в свой состав статью 98-ю, новую для русского законодательства, по которой власть царя ограничивается верховными полномочиями Боярской Думы, превращая Россию в аристократическую - ограниченную монархию (по образцу Литвы) [И.Я.Фроянов 'Драма русской истории', М., 2007, сс. 488-499].

СКЦ оговаривает, хотя здесь не очень определенно: "...И брежаху съ нею <Сумбекой> Казань уланове, князи и мурзы, и болшия велможи, и приказщики, въ нихъ же бе первый, боле всехъ, царевичъ Крымский, именемъ Кощакъ, той за едино лето до сего <1551 г.>, Казань отстоя ото взятия, удержа отъ самого царя Московского" [ПСРЛ, т. 19, с.69 (Соловецкий список)]. Однако Шарифи подтверждает, что "первый меж равных", улан Кощак действительно не был главнокомандующим, только защищая Царские ворота. Бек Казани Бейбарс и сеид Кул-Мухаммед тоже обороняли каждый лишь свои ворота. А возглавляла, о чем умолчал магометанский книжник, но сообщил русский Сказитель, оборону - Сумбека, одолев Русского царя. И от сношений с турками - образ прекрасной царицы ("...образом красна велми и в разуме премудра, яко не обрестися такой лепоте лица ея во всех казанскихъ женахъ, но и во многихъ рускихъ!") [там же, с.80 (Буслаевский список)] - нисколько здесь не терял. Сказитель сам оставил намек об этом, приведя послание турецкого султана в Ногайскую орду по низложение царицы. Но, живя теперь на Руси, беллетрист подменяет политическую историю предательства, ареста и изгнания ханши-туркофилки фольклорным анекдотом о свадебном покушении на немилого - устраняя почву возможных политических обвинений поднесь здравствовавшей дамы (умерла после 1567 г.), наполовину гостьи - наполовину пленницы.