Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди. Часть 1. Древнерусская и XVIII век

Вы видите, что здесь в оду вторгается сатира: вот мурзы, то есть вельможи, неправильные и нехорошие, и вот им противопо ставляется Фелица, сиречь Екате рина. Смешение оды и сатиры – это революция для того времени. Мы с вами давеча выясняли, что преступлением могло считаться смешение мужских и женских рифм в одном стихотворении. А тут смешивают жанры! Три жанра сразу: оду (вневременное прославление), сатиру (вневременное обличение) и стихи как жанр, то есть выражение личности. Помните, у Новикова в «Трутне» первый листок, где он обрисовывал себя в виде этакого сибарита? В «Фелице» есть аналогичная цитата. Поэт создает некий авторский образ, причем понятно, что это не он сам, это лирический герой. Смотрите:

А я, проспавши до полудни,
Курю табак и кофе пью;
Преобращая в праздник будни,
Кружу в химерах мысль мою

(химеры –то есть воображаемые образы)
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам о бращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устр ашаю взглядом;
То вдруг, прельщаяся нарядом,
Скачу к портному по кафтан.

И дальше он долго, в несколько строф, перечисляет, какими пустыми делами он занят. Получается, что Фелица вся такая замечательная, а он, простой человек, живет сове ршенно банальными вещами:

Иль, сидя дома, я прокажу,
Играя в дураки с женой;
То с ней на голубятню лажу,
То в жмурки резвимся порой;
То в свайку с нею веселюся,
То ею в голове ищуся

.

Вы поняли смысл этого выражения? Да-да-да, насекомых всяких в волосах ищут. О насекомых в волосах лирическое отступление. Вы понимаете, что парики восемнадцатого века – это такой рассадник всевозможной живности, что ой. А будем мы с вами проходить, между прочим, Тургенева. И в «Дворянском гнезде» между делом у героини, причем не главной, проскакивает мысль, что хорошо, что сменилась мода, потому что пудриться для нее было смерть, то есть эти пудренные парики были не просто из накладных буклей… поговорим немного о нашем, о женском, о лаке для волос… какой лак для волос в восемнадцатом веке? Из чего он делается? (Из зала: из воска?) Мечтательницы. Это был бараний жир. Вам эту всю конструкцию, которая, по счастью, в основном не из ваших волос, но в ее основе ваша живая кожа, обливают горячим бараньим жиром. А потом он застывает, а потом всё это пудрится. Да, пахнет интересно. А для чего духи-то нужны? Вот за этим духи и придумали, а не чтобы подчеркнуть индивидуальность. Так они и жили в своем прекрасном восемнадцатом веке, пока не пришел ампир и не снял с них этот рассадник блох.

Таков, Фелица, я развратен!
Но на меня весь свет похож.
Кто сколько мудростью ни знатен,
Но всякий человек есть ложь.
Не ходим света мы путями,
Бежим разврата за мечтами.
Между лентяем и брюзгой,
Между тщеславья и пороком
Нашел кто разве ненароком
Путь добродетели прямой.

Ну и дальше по контрасту:

Едина ты лишь не обидишь,
Не оскорбляешь никого,
Чудачества сквозь пальцы видишь,
Лишь зла не терпишь одного…

и так далее, и так далее. Естественно, всё это очень понравилось Екатерине.

Но я о другом. Образ обычного, рядового человека – в оде?! Всю систему жанров классицизма Державин отправляет, простите за научный термин, к чертям собачьим. Ну как так?! Так нельзя писать. Это недопустимо. Нарушены все правила, все законы. Браво, Гаврила свет-Романыч. Это он только начал. А мы с вами продолжаем.

За пять лет до этих событий родился будущий император Александр Первый. Гавриил Романыч написал по этому поводу… приготовьтесь к скандалу, я вам объясню, где надо возмущаться (или падать в обморок). По случаю рождения следующего в цепочке наследников Державин пишет «Стихи на рождение на Севере порфирородного отрока». На день рождения императорского высочества надо писать оду, все приличные люди пишут оду! Он пишет «стихи». Чем стихи отличаются от оды? Ода есть жанр торжественный и официальный. Стихи есть жанр, обозначающий личностное отношение, выражение чувств частного лица. Так что безобразничать с жанрами Державин начал еще до «Фелицы». Я напомню на всякий случай, что имя Фелица (от латинского felis – «счастливая») из сказки, которую Екатерина для Александра написала. Да, она писала для внука сказки, как могла, так и писала, другие писали хуже.