Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди. Часть 1. Древнерусская и XVIII век

Кстати, забегая вперед, чтобы закончить с невостребованностью художественности как таковой в несчастной русской культуре. Я хочу обратить ваше внимание на очень любопытную судьбу самой «Задонщины». Во-первых, «Задонщина» – это прекрасное доказательство подлинности «Слова». Списков «Задонщины» восемь, и прелесть заключается в том, что эти все списки очень разные. То есть где-то что-то выкидывали, где-то что-то добавляли, получались разные варианты, так что «Задонщина» в каждом списке цитирует «Слово» немножко по-разному. Хороший аргумент в пользу подлинности. Но восемь списков – это тоже немного. Ну, тут хотя бы хоть событие политически значимое. И как мы увидим, просто красивый текст практически никому не нужен.

Ну и теперь – «Не лѣпо ли ны бяшетъ, братие, начяти старыми словесы трудныхъ повѣстий о пълку Игоревѣ, Игоря Святъславлича?» С чего бы нам с вами начать? Давайте я начну с одной скандальной книги, называется она «Аз и я», автор – Олджас Сулейменов. В советское время эта книга была запрещенной за то, что автор там излагает идеи пантюркизма. Ну, эти все пантюркистские идеи мне показались такими наивными, что у меня они в один глаз влетели, из другого вылетели. А чем она интересна применительно к «Слову о полку Игореве» – тем, что Сулейменов доказывает, что автор «Слова о полку Игореве» прекрасно говорил по-половецки. Это нас с вами ни капельки не удивляет. Если мы с обратимся к биографии Игоря Святославича, то не без интереса выясним, что незадолго до событий, воспетых в «Слове», он с ханом Кончаком – что? подсказывайте мне… дочка? это будет потом, уже после разгрома он сына на дочке Кончака женит, а до? – он с ханом Кончаком объединился против кого-то из русских князей; угадайте чем закончилось – снова поражением, лузер Игорь был тот еще. И они с Кончаком в одной лодке удирали. Прекрасная история. На этом основании предполагать среди образованных русских людей хорошее знание половецкого языка просто-таки очевидно. Вовсю общались. И Сулейменов пишет, что знаменитые темные места в «Слове о полку Игореве» – это просто-напросто куски, которые идут не по-русски, а опять же на половецком языке, причем в одних случаях используется один диалект, в других – другой. То есть они записаны русскими буквами, а список-то у нас XVI века, за это время их попытались какими-то русскими словами передать, получился абсурд, а в оригинале автор просто на половецкий переходит. Например, Гзак в споре с Кончаком употребляет слово «хатун» – «женщина», говоря о половецких женах русских князей, а потом это «хатун» превращается в «ходына», и уж в какие «ходы на…» оно превращается дальше в комментариях – лучше не знать. Список разъясненных темных мест впечатляющий. Еще пример. Там упоминаются какие-то «куры» у города Тмутаракань, так слово «куры» надо читать не по-русски, а вот по-тюркски. А по-тюркски это «стены», и если кто-то бежал до стен Тмутараканя, это логично, а бежать до каких-то куриц – это абсурдно. Такой подход мне показался исключительно разумным и, да простится, единственно ценным в этой книге. Всё остальное – ну, пантюркистские идеи… примерно как панславянские: ну, пять тысяч лет назад славяне пришли в Индию и привезли с собой слонов… или, как вариант, приехали в Индию на мамонтах, запряженных в русские сани. Мамонты облезли, слонами стали. Вы смеетесь, а я знаю теорию, что все народы мира происходят от арабов. Это ученый вещал на полном серьезе. Поэтому что панславизм, что пантюркизм, что панарабизм, что какой-нибудь еще пан-… скучно, по-моему. Сначала смешно (первые пять минут), потом скучно. Но книга Сулейменова была в Советском Союзе запрещена, тираж изымался, если где там эта книжка уцелевала, то стоила чуть не тысячу рублей, советских. Когда зарплата нормального среднестатистического интеллигента 120–130 рублей, тут книжка – тысячу стоила. Вау! Что ж, идею здравую из этой книжки, что автор «Слова» свободно владел половецким языком и явно не для общей эрудиции, а по причине того, что без знания свободного половецкого прожить тогда было сложно (по крайней мере, знатному человеку), эту идею мы с вами берем себе на заметочку.

И тут мы переходим к следующей прелюбопытнейшей теме. Это тема личности Игоря Святославича. Что мы с вами о нем знаем? Ничего хорошего. Одно короткое современное слово, и это слово «лузер». Кто хочет, чтоб я выражалась на более литературном языке, у меня есть классическое русское слово – лопух. Но, знаете, лопух – это слишком мягкий термин для этого не просто мерзавца… мерзавцев на Руси было много, но это был мерзавец-неудачник. Чему, разумеется, нет никакого прощения.