Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди. Часть 1. Древнерусская и XVIII век

Нет, вы поймите меня правильно, я воспитана на опере Бородина «Князь Игорь». Я на ней воспитана настолько, что любила ее еще в детском садике. Мне повезло ее тогда услышать. И поэтому для меня светлое имя Игоря Святославича стояло в одном ряду с Александром Невским и Дмитрием Донским. Пока мне было пять, шесть, семь лет. Потом я начала что-то в жизни понимать. А понимать надо следующее. Что в это время Русь вся абсолютно дралась друг с другом за власть, абсолютно все князья, и если сегодня мы деремся против половцев, а завтра мы вместе с половцами идем на какого-нибудь русского князя, это было настолько нормой жизни, что ни в сказке сказать, ни пером описать, а только матом выругаться. Соответственно, Игорь Святославич не был исключением. Почему он, простите за научный термин, поперся в поход, невзирая на затмение? Ведь затмение – это очень мощное отрицательное предзнаменование. Почему? Что ему мешало пойти за славой при более благоприятных астрономических условиях? У него были очень веские причины! По которым он, просто задравши хвост, помчался за славой прямо сейчас. Потому что энное количество русских князей собирали большой поход против половцев на следующий год. И если он не помчится сейчас, то в следующем году кто его в массовке русских князей увидит?! Надо срочно. Потом будет поздно – никакой славы. И я бы сказала, вот что он попросил у мироздания, то он, несомненно, и получил. Это тот самый случай: бойтесь ваших желаний, ибо они исполнятся. Слава на века, девятый век уже идет. Я напомню вам, чем этот поход был выдающимся среди всех прочих походов того времени. Грандиозным провалом. Четыре князя ведут войско. Четыре князя попадают в плен. Как об этом сказать цензурно? Я знаю абсолютно цензурное слово, из трех букв, одна из них «у». И вам рекомендую. Это слово «увы». Вот это всё цензурное, что можно сказать по этому поводу. Если, конечно, вы не гениальный автор «Слова о полку Игореве», который, как вы знаете, нашел очень много цензурных слов, к которым мы сейчас с вами и перейдем. Но я просто хочу, чтобы вы оценили, про какую мелкую дрянь, опять же простите за научный термин, мы говорим. Добро бы хоть крупным был мерзавцем! Вовсе нет, дайте мне микроскоп, рассмотреть, простите, это насекомое.

О грустном рассказать? Я сейчас к лекции пересматривала Сулейменова – и ужаснулась, увидев у него цитаты из Лихачева. Про прекрасный патриотизм князя Игоря. Нет, я очень люблю оперу Бородина, но когда мне поют то же самое, называя это филологией?! Так что не очень верьте в мифы о прекрасной советской науке. Эта чертова учительность с подгоном фактов под нравственные идеалы… стыдоба. И идеалы она успешно убивает, потому что подтасовка фактов очевидна и отвратительна.

Что мы с вами еще про это мелкое насекомое знаем? Про подробности похода? С чего поход начинается? С успеха или с неудачи? Подсказывайте мне. Первое сражение они выиграли, и что они сделали после этого? «По полю помчаша красныя дѣвкы половецкыя». Вам это переводить с древнерусского или как? В общем, всем дамам уже можно краснеть, потому что вполне понятно, как они этих красных девок половецких погнали по полю и что было, когда они их догнали. «Орьтъмами, и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотомъ и грязивымъ мѣстомъ, и всякыми узорочьи половѣцкыми». То есть они напали на половецкий обоз, кого догнали – изнасиловали, захватили богатую добычу. Что потом? А вот что: «Дремлетъ въ полѣ Ольгово хороброе гнѣздо. Далече залетѣло! Не было онъ обидѣ порождено ни соколу, ни кречету, ни тебѣ, чръный воронъ, поганый половчине!» Очень красивая фраза, да, очень красивый пассаж, но у меня вопрос робкий, из зала: а они часовых выставили?!

Вот и оцените. Как дремлет в поле это хороброе Олегово гнездо. После разграбления обоза. Упившись нахрен. Опять же простите за научный термин, но это именно так и называется. «А половци неготовами дорогами, то есть это дороги, где не настелили гатей – побѣгоша къ Дону Великому». И разгромили наголову. Вот эти воинские подвиги русичей и есть предмет нашей сегодняшней беседы. Ну как это поцензурнее-то сказать? Увы! И более цензурных слов нет.